Приехали. Перекресток, рядом с которым находился неформальный андеграундный клуб «Молоко», был уже забит машинами, и Григорий остановил свою «бэху» подальше.

Разносящийся рок был слышен даже с улицы, хотя само «Молоко» находилось в подвале. На входе — трое накачанных мужиков в черных майках. Григория они явно узнали, а вот меня пропускать отказались.

— Он со мной, — нетерпеливо рявкнул им аристократ, и нас пропустили.

Внутри было антуражно. Стены, полные плакатов, фотографий, автографов и «приветов» от посетителей. Отдельно от клубной зоны находился маленький бар с несколькими столами — давка была такая, что тяжело даже просто стоять. Узкие коридоры, обилие людей. А музыка уже орала.

По пути Григорий непрерывно пожимал руки знакомым и обменивался парой фраз.

— Дуй в зал, Думер, — прокричал мне в ухо Григорий. — Я сейчас с корешами найдусь, и вкипитярим! А пока давай для рывка…

С этими словами аристократ вытащил из кармана куртки флягу, отпил и протянул мне. Отказываться не стал — что бы там у него ни было налито, трезвому в этом месте оттягиваться — то еще испытание. Или срабатывало то, что я не привык к таким заведениям и пока чувствовал себя некомфортно.

Жидкость была незнакомая. Не спирт — нечто иное, близкое к зелью. Я прямо чувствовал, как пищевод становится холодным, как нечто неизвестное начинает колбасить меня изнутри, разгоняет кровь.

Ох, лучше бы это был спирт. Ноги стали ватными, онемели, казалось, еще немного, и упаду. В голову тоже ударило. Григорий же, посмеиваясь, затолкнул меня на танцпол и прокричал напоследок что-то вроде: «Двигай ближе к сцене».

А на сцене жарили настоящий панк. Это даже походило на стереотипное, старомодное представление о панк-роке: прыгающие молодые ребята, их корчащиеся фигуры, мотания башкой, истошные вопли в микрофон. И все это вместе создавало энергетику, которую дичайше подхватывала толпа.

Не помню, сколько прошло времени, когда мне начало нравиться. Еще считанные секунды назад ты чувствовал брезгливость от потных тел — и мужских, и женских, — которые касаются тебя со всех сторон, потому что помещение клуба довольно небольшое, к тому же душно. И вот уже ты прыгаешь вместе с ними, машешь руками и подпеваешь песням, слов которых не знаешь. Похоже, неизвестный напиток Григория вштырил меня не на шутку.

В ушах звенело, сердце билось как после спринта, но я чувствовал себя в своей стихии. Расслаблялся, забывал обо всем, сливался с толпой и наслаждался. Подумал, что подобная музыка в моем мире популярностью уже не пользуется, по крайней мере не у широкой публики; я и сам предпочитал в роке что-то менее крикливое, но энергетика заряжала до невозможного. Даже ноющие помехи микрофонов вполне укладывались в здешнюю среду.

А потом на сцену вышла другая группа — «Багровый адамас». Теперь я понял, куда на самом деле звал меня Григорий. Он действительно вернулся, но не на танцпол, а на сцену, в качестве первого гитариста.

Глава 29

Теперь со сцены изливался олдскульный хэви-метал. Хотя «олдскульным» он был только для меня, и песни из нового презентуемого альбома «Адовое семечко» толпа принимала на ура. На сей раз слов не знал не только я, и это не мешало подхватывать ритм и. Впрочем, отдельные композиции явно исполнялись не первый раз.

А еще концерт сопровождался не иначе как магией. Магией хэви-метала, сказал бы любой закоренелый металлист. Но не только в ней дело. Участники «Багрового адамаса» заставляли гитары искрить, а по потолку клуба расходились цветомузыкальные волны — эффектнее всякого диско-шара. В зависимости от настроения песен, музыканты меняли спецэффекты от тревожных и мрачных — вроде сверканий молний и заволакивающего черного дыма — до позитивных и светлых. Не знаю, сколько зелий и солей требовалось на такое представление, но к колбам музыканты прикладывались изрядно. А пару раз что-то закинули и в зал — светящуюся пыльцу многие ловили ртом.

Я тоже поймал пыльцу, и разморило меня ещё сильнее. Григорий, завидев меня, протянул мне руку прямо со сцены. Казалось, что он хочет затащить меня к ним. Я протянул руку в ответ, закинул одну ногу на сцену, начал залезать. И в момент, когда казалось, что я уже почти — Григорий отпустил мою руку, отправляя меня в толпу.

А толпа не подкачала. Держала меня руками, «несла» по залу, словно я и сам был одним из солистов «Багрового адамаса». Всё это безумие происходило под песню «Мой дивный граф», во время исполнения которой стены и потолок воссоздавали средневековую картинку с битвами армий.

Когда всё закончилось, я был насквозь взмокший — в «Молоке» и без того было душно, а после двух часов прыжков и танцев и говорить не о чем. Время от времени музыканты пытались «намагичить» холодок, но помогало это ненадолго.

Народ не расходился еще долго. Одни стояли в очередях за напитками, другие хором кричали «Ещё!», третьи тусовались уже на улице у входа. Да и я с ними. Надо признать, Григорий сильно удивил — наверное, на такой эффект и рассчитывал. Так он заполучил еще одного если не поклонника, то как минимум слушателя. Интернет здесь еще не развит, а аудиторию набирать как-то надо. Но это, конечно, больше шутки — судя по всему, у «Багрового адамаса» с поклонниками — и поклонницами — все очень неплохо.

Вот только что теперь? Дожидаться Григория? А зачем? У него своя группа, с ней он, вероятно, и продолжит проводить время. Или с фанатками — за время концерта лифчиков на сцену прилетело немало, да и сейчас самые ярые фанатки надеялись выцепить музыкантов, когда они выйдут с черного входа.

А я не буду. Не только потому, что Григорий не был мне ни другом, ни даже знакомым. А потому что его дела меня не касаются, как мои не касаются его. Концерт выдался на славу, но напрашиваться в друзья — не в моих правилах. Если бы аристократ захотел, сам бы меня нашел и поговорил.

Так я размышлял, стоя возле телефонной будки. Сейчас в ней страстно целовались парень с девушкой, на время забыв, что стекла их просвечивают. У меня же в голове витали совсем другие воспоминания, и по телу пробежал холодок. Будто стоит мне войти в будку, попробовать набрать номер Елены — и все повторится. Снова зазвонит загадочный Атлас, снова улицу заполнят немые санитары.

Да нет, бред какой-то. Это просто после концерта голова совсем не соображает, а день выдался очень уж насыщенным.