– Раскрыт заговор? – переспросил жрец сквозь смех. – Какой заговор? Нет никакого заговора.

– Верится с трудом.

Ксетаннетес рассмеялся с новой силой.

– Вокруг императора куча подобострастных прихлебателей, которые трепещут за свои теплые местечки и во всем новом видят угрозу собственному благополучию. Вот и мерещатся им всякие заговоры. Соттанос был неглупым человеком, советник почти раскрыл нашу тайну, но и он не смог постичь всей масштабности задуманного. Тем не менее его пришлось устранить: он был слишком серьезной угрозой осуществлению наших планов. И все бы прошло ровно и гладко, если бы не появился ты и не встревал постоянно в то, что тебя не касается, о чем ты не имеешь никакого представления.

– Все это ты расскажешь императору, – сказал Бельфеддор. – Отпусти девушку, забирай свою свиту – и идем, или мне придется применить силу.

Ксетаннетес покачал головой:

– Наивный человек. Я давно бы уже покинул столицу, если бы не получил приказ уничтожить тебя. Этот обряд посвящен тебе, и состоится он прямо сейчас. Ты мешаешь тем, кто стоит над всеми нами.

Ксетаннетес взмахнул рукой. Один из жрецов у алтаря всадил кинжал в сердце девушки. Тело жертвы вспыхнуло, пламя разлилось по алтарю, но тут же скрутилось в тугую струю и устремилось в раскрытую ладонь старшего жреца. Ксетаннетес простер руку к Бельфеддору, и темноту зала прорезала ослепительная молния. Блистающий огненный хлыст, казалось, рассек самое сердце. Дикая боль взломала все тело, Бельфеддор рухнул на колени, выронив оружие.

Жрецы принялись нараспев читать над телом жертвы молитвы, смысла которых Бельфеддор уже не мог понять. Он слышал только голос Ксетаннетеса:

– Твой тайный друг, наверное, вселил в твое сердце уверенность в вашей непобедимости. Однако он уже давно не тот, кем был прежде, и ты никогда не станешь им. Ваша сила лишь в единстве, но по отдельности ни один из вас не проживет долго.

Нестерпимая боль скрючила Бельфеддора в три погибели, он упал набок, прижавшись щекой к холодному мрамору. В полутьме зала его взгляду предстала призрачная фигура огромного человекоподобного существа с лицом, напоминающим морду свирепого вепря. Не сразу Бельфеддор понял, что видит перед собой грозного хозяина подземелья, именем которого назвался сам. Он попытался было позвать демона, но смог лишь промычать что-то нечленораздельное. Вместе с тем Бельфеддор вдруг с ужасом осознал, что не слышит больше ни единого звука. Только жесткий голос могущественного жреца бил в самый мозг.

– Теперь ты снова тот, кем был всегда, кем родился – жалкий убогий калека. Твоего друга заждались в мире теней, – скоро и ты последуешь за ним. Мне даже нет нужды вонзать кинжал в твое сердце – ты умрешь сам. Жизнь в тебе поддерживал только твой демон, силой богов я всего лишь разделил обе ваши сущности – и этим обрек на смерть: ведь по отдельности вы оба ходячие мертвецы. Твой демон лишь бесплотный дух, а в твоих жилах течет смертельный яд.

За спиной демона раскрылся черный тоннель, из его глубины появились несколько теней и окружили призрака. Демон принялся неистово отбиваться от проводников вечности, пытавшихся утянуть его во мрак.

– Хватит валяться! – ворвался в сознание Бельфеддора отчаянный вопль демона. – Поднимись! Сделай что-нибудь!

Ксетаннетес вновь рассмеялся:

– Ты ничего не сможешь сделать. Сейчас вершится не моя прихоть, а воля высших сил, против которой вы бессильны оба. Вы решили, что раскрыли заговор против императорской власти? Глупцы! Императорский трон – это сущая пыль в сравнении с властью над всем миром. Эта цивилизация рухнет, и на ее руинах будет воздвигнута новая. Вера народа в прежние силы, властвовавшие над миром, давно угасла, ее сменит новая. Свет исчерпал свои силы, над миром уже восходит Тень. Все мы – я, Октоннос, Цемея, даже наследник трона и многие другие – лишь слуги, никто из нас не стоит во главе кажущегося вам заговора. Мы подготавливали безболезненный приход в мир новой веры. Но твое вмешательство все изменило. Имея в сердце низвергнутого, но все еще могучего бога войны, ты мог бы стать нам надежным союзником и даже одним из хозяев нового мира, но ты предпочел другую сторону Сам того не ведая, своим вмешательством ты развязал кровопролитную войну. Она уже началась. Теперь нынешняя цивилизация не просто рухнет – она потонет, захлебнется в крови. Но тебе не суждено этого увидеть. Ты чувствуешь боль в своем сердце? Это яд сжигает тебя. Цемея хотела, чтобы ты умер в мучениях, – пусть так и будет.

Демон по-прежнему яростно отмахивался от наседавших на него теней, пытавшихся утащить умершего бога в другой мир.

– Бельфеддор, встань! – вновь ворвался его отчаянный вопль в сознание умирающего человека.

Бельфеддор – это слово ударило в мозг так, что все тело встряхнулось судорогой. Бельфеддор! Почему ты носишь это имя? Сколько раз ему задавали этот вопрос те, кто знал, что скрывается за ним. И в самом деле, почему? Он всегда отвечал просто. Потому, что оно мое. Оно – мое! «Это довольно странно, но ты носишь его по праву». Чьи это слова? Кажется, Ольменноса, верховного жреца, отравленного на пиру. Это имя мое по праву. Я – это он, а он – это я! «Теперь ты – это я, а я – это ты, мы в одной упряжке, мы едины». А это голос демона – он постоянно твердил эти слова. Почему ты носишь это имя? Почему? Почему? Из глубины сознания тараном бил один и тот же вопрос. Почему? Потому, что оно – мое. Бельфеддор – это я!

Бельфеддор с трудом приподнял голову и взглянул на жреца. Фигура Ксетаннетеса плавала перед ним в пелене, затуманившей взор. Бельфеддор открыл рот и вдруг тяжело выдохнул:

– Я!

На лице Ксетаннетеса отразилось удивление. Он никак не ожидал услышать голос человека, родившегося глухонемым.

Превозмогая боль, скручивавшую все тело, Бельфеддор приподнялся на дрожащей руке и прохрипел:

– Я Бельфеддор!

Он вскинул руку, и в раскрытую ладонь влетела костяная рукоять меча, украшенная золотым кольцом. Следующим движением Бельфеддор метнул стальной клинок в грудь жреца. Без единого вскрика жрец опрокинулся навзничь, окрасив мраморную мозаику пола собственной кровью.

Голоса жрецов, возносивших молитвы неизвестным богам у алтаря, смолкли. Служители культа в растерянности смотрели на мертвое тело Ксетаннетеса.

Утратив последние силы, Бельфеддор упал на спину и прохрипел:

– Бельфеддор, ко мне!

Сердце разорвала боль – сознание померкло.

* * *

– Эй, рогатый, ты жив? – послышался из темноты знакомый голос.

Открыв глаза, Бельфеддор увидел перед собой Сеттеса. Аристократ подал товарищу руку и помог ему подняться.

– Что тут произошло? – спросил Сеттес.

Бельфеддор огляделся. Солдаты выводили из зала связанных жрецов, на полу лежало бездыханное тело Ксетаннетеса.

– Жрец случайно умер, – прохрипел Бельфеддор. – Где вы были так долго?