– Ты знаешь ответ, госпожа, – тихо отозвалась Экталана, – я надеялась… Я люблю своего отца больше жизни. Но разве моя судьба не велит мне следовать за тем, кого сердце моё назвало своим повелителем, хоть и тяжело дался мне такой выбор? Вернулся мой король, тот, кого я видела в своих снах с самого детства. Когда я повстречала его ещё ребёнком, я уже знала, что однажды наши тропы сольются в одну единую стезю, по которой мы последуем вместе рука об руку сквозь саму вечность. Мой король желал видеть тебя… И я пошла за ним, как велит мне долг. Но я, в самом деле, надеялась на твой совет…

– На мою помощь! – вновь упрямо поправила Аринэль. – Я могу дать вам совет, но это будут лишь слова, которые вы примете или не примете, а ваши сердца жаждут другого. Признайтесь, что в глубине души, отправляясь в Арин, вы надеялись, что Великая Волшебница даст вам зачарованный меч, с помощью которого вы сможете сразить всё человечество! Или оградит Элтлантис магической стеной, как когда-то Герои-Предки оградили Эльфийскую Долину от войск Катараса, пока твой отец, Киралейн, искал твою мать и тебя. А ещё лучше было бы, чтобы я предложила всем Элдинэ прийти сюда в Арин, и мой волшебный лес надёжнее любой крепости укрыл бы их от ненависти борцов за свободу человечества. Вот чего ты желал, миэ ланхо – не слов, но защиты. Но горько мне говорить вам, дети, что помощи не будет! Нет у меня такой власти, чтобы бороться с тем, что грядёт. Это сила Мироздания, сила Судьбы, а с ней бороться не может никакая магия. Даже моя, даже твоя, Экталана, даже магия всех Элдинэ! И я могу дать вам лишь один мудрый совет: смиритесь! Не пытайтесь бороться с неизбежным, не пытайтесь пробить эту крепостную стену – это слишком дорого вам обойдётся! Поймите, эта борьба лишена всякого смысла, более того опасна. Чем больше вы противитесь своей судьбе, своему пути, тем сильнее мироздание будет противостоять вам. В конце концов, оно сметёт вас, как сметают штормовые волны на море утлую лодочку, как они уносят ракушки с песчаного берега. Смиритесь с тем, что не изменить, и примите как должное! Поймите, ведь уход эльфов за Море – это не гибель, это возвращение домой!

Экталана видела, как нахмурился король, явно не соглашаясь с доводами Хранительницы Арина.

Но она продолжала говорить, убеждая:

– Не мы потеряем оттого, что Элдинэ исчезнут из Лейндейла, но люди. Они пока ещё не понимают… Но однажды каждый из них будет мечтать о том, чтобы в жизнь его вошло чудо! Им будет недоставать волшебства, и любви, и силы добра. О, не одного смертного сведёт с ума тоска по чуду и свету жизни! Они будут мечтать о волшебной стране за Морем, о прекрасных и мудрых бессмертных существах, которые знали и умели так много, они будут жаждать возвращения того, что когда-то сами изгнали. Но мир Элдинэ не вернётся никогда. Люди будут рассказывать легенду о нас, мало похожую на истину – какую-нибудь историю, полную домыслов, о светлом, могущественном народе из таинственной страны Элтлантис, сгинувшей где-то за Морем, исчезнувшей в утренней дымке тумана без следа. Элтлантис, погребённый в морских волнах – вот и всё, что останется в людской памяти. И я прошу вас внять моему совету и совету Великого князя – уходите добровольно! Уводи свой народ, король, пока ещё можно!

– Значит, ничего нельзя сделать? – сокрушённо покачал головой Киралейн. – Совсем ничего?

– Ты не слушаешь меня, король Светлого края, – вздохнула Аринэль. – Ещё многое можно успеть! Можно избежать кровопролития, если поторопиться. Если очень-очень поспешить, можно увести весь Звёздный Народ за Море, не дожидаясь, пока орды жаждущих крови убийц ворвутся в Эльфийскую Долину. Можно избежать жертв и страданий. От этого и хотел уберечь эльфов Великий князь, но ваша гордыня затмила вашу мудрость. Ступайте за Море с миром! Не боритесь с Судьбой и не нарушайте основ Мироздания, это и без вас сделают люди! Помните, что эльфы должны оберегать жизнь, а не уничтожать её, даже если это жизнь их врага!

Владычица Арина печально вздохнула.

– А пока… постарайтесь спасти хотя бы своих друзей! Я вижу впереди смерти тех, кто должен был жить и стать надеждой на лучшее для людей, если бы вы послушались Эктавиана и ушли. Но теперь я уже не знаю, что будет. Теперь от каждого вашего слова и поступка, многое зависит. И оттого, как скоро вы будете действовать.

– Меня всегда пугали мои пророчества, – призналась Экталана, – но теперь я не вижу ничего, и это пугает ещё больше. Я предпочла бы знать, чего ожидать через мгновение, или завтра, или в будущем. Твои загадки страшат меня, госпожа. Что ты видишь, чего ещё не вижу я? О чьей гибели ты говоришь, Хранительница Арина?

– О тех, кто погибнет ради вас… О тех, кто не должен был погибнуть… Дай мне руку, миэ данно!

Экталана, повинуясь волшебнице, сжала её ладонь, тёплую, как нагретая весенним солнцем земля…

И всё исчезло.

Исчезла Аринэль, и пещера в древесных корнях, и печальный Киралейн.

И лишь голубые глаза волшебницы, маня в самую глубину, вдруг превратились в другие глаза – льдисто-синие, красивые, чистые, как у младенца. Но измученное и усталое лицо было лицом воина, а не ребёнка.

«Литей!» – удивлённо узнала княжна.

Она никогда не видела у юноши такого выражения лица, такой зловещей решимости, такой безразличной готовности ко всему, даже к смерти.

И рядом была Лигерэль. Она смотрела на Даргена Литея, такая же спокойная, мертвенно-спокойная, словно уже стояла на краю бездны. И в зелёных, как листва, глазах сияла такая нежность, что сердце щемило.

А потом, оглянувшись, Экталана поняла, что они стояли в кольце – в кольце врагов. Ожесточённые лица, холодные клинки, мерцающие в тусклом свете не то заходящего, не то только что пробудившегося солнца. И мощные плечи арбалета, взметнувшегося в сторону эльфийки.

И была кровь, и смерть, и скорбное небо над головой безутешно плакало ледяным дождём и мокрым снегом, и Экталана плакала вместе с ним, не в силах сдержать рыдания.

– Экталана, вернись, вернись ко мне, милая моя! – долетел до неё далёкий, как звезды, зов Киралейна.

Король буквально вырвал её из жестокого видения, сжал её плечи нежно.

– Что с тобой? Что ты видела?

Княжна всё