жизней, и сколько ещё погубит, но ей же я обязан тем, что оказался в Эльфийской Долине. Эта война открыла мне глаза на мир. Эта война подарила мне стольких друзей среди эльфов. Эта война пересекла наши с тобой пути. Ведь, если бы ни она, не встретились бы мы с тобой, Сальяда, никогда.

– Уж об этом ты вряд ли пожалел бы! – иронично хмыкнула Лигерэль.

– Пожалел бы! – уверил Дарген Литей. – Ты меня многому научила, ты меня сделала сильнее. Да и кто бы стал петь песни обо мне, если б ты не узнала о моём существовании? – улыбнулся Литей. – Но дело не в песнях и славе! Да, это важно, стать кем-то, оставить след. Все хотят быть героями. Но только теперь, испытав на собственной шкуре, что такое битва, я понял, что отдал бы всё на свете за мир и покой. За тихий дом, за хлебные поля и цветущие по весне сады. И пусть бы это даже был не замок в Даргкаре, но я так хотел бы просто иметь дом, где-нибудь… И чтобы по вечерам, когда я возвращался усталый, меня встречала на пороге любимая жена и целая ватага озорных громкоголосых детишек. Понимаешь, о чём я?

Сальяда кивнула.

– Всем нам свойственны такие мечты. Даже самым отчаянным бродягам и одиночкам, вроде меня, хочется, чтобы у них было место, куда всегда можно вернуться, где бы их кто-нибудь ждал… – рассудила Соколица.

– Это важнее славы, – согласился Литей. – Знаешь, мой отец умер молодым. Он успел немного поправить Брелистоном, но, по большому счёту, не сделал ничего значительного для своего народа. Но после него остался я. Его кровь течёт во мне, и я – его продолжение. А когда я уйду, не останется ничего и никого. И род Калахая Ринай исчезнет с лица земли. Это грустно…

– Это скорбно! – поправила Лигерэль. – Ах, зачем я поддалась на твои уговоры? Не нужно было брать тебя с собой. Может быть, тогда всё было бы иначе. Может, ты выжил бы. Может, и эльфы отразили бы удар людей. И жизнь продолжалась бы, а ты был бы частью этой жизни! И в награду за доброе сердце судьба сделала бы тебе подарок, и Великий князь отдал бы тебе в жёны свою прекрасную дочь. И Экталана бы стала хозяйкой твоего дома мечты…

Литей медленно покачал тяжёлой головой:

– Нет, уж это, вряд ли… Понимаешь, история госпожи Мары и князя Лиарина – это дивная сказка, волшебное предание о любви эльфа и человека, и невероятной удаче, связавшей их сердца. И вся прелесть здесь в её неповторимости. Другой такой счастливой легенды не будет, если любовь и соединит души элдинэ и человека, то финал у этой баллады будет иной. Да и Экталана… Ведь я говорил тебе… Она хрупкая, нежная, светлая, она – мечта, как Море для вас. Пусть и остаётся эльфийской звездой, пусть царит в небе, сияет своей красотой, яркая и недоступная. А для земной жизни нужна иная женщина. Да, моя жена была бы другой… Знаешь, какие девушки в Остенграде? Они, как пожар, как пламя костра! Такими были все женщины из рода Ринай, и жён мои предки искали себе таких же. У дев Востока брови, как крылья орла, в глубине тёмных глаз мерцают горящие угли, и в жилах течёт не кровь, а огонь. Они сильные, красивые, неукротимые, как хороший стальной клинок. В них столько стати, достоинства, гордости! Каждая из них могла бы стать королевой. Они как дикие птицы – свободные и прекрасные.

– О! – поразилась Сальяда. – А не боишься такой под каблук попасть?

– Нет, – уверенно отвечал Литей. – Ведь мы бы любили друг друга. А там, где любовь, нет места страху. На такую жену всегда можно положиться. Она будет верным другом. К её совету всерьёз можно прислушаться. Я хочу, чтоб моя жена была такой. Верная, надёжная, сильная. Её бы не смели ослушаться подданные, и можно было бы спокойно оставить свой дом и уехать, зная, что по возвращению тебя встретит всё тоже благополучие. Женщины Остена знают как вести дела, и даже если враг подступит к родным стенам, она – истинная воительница – сумеет защитить свой дом, не поддаться малодушно на угрозы и уговоры предателей. Вот о такой спутнице жизни я мечтаю. И ты такая же, Сальяда… Я это заметил, ещё при первой нашей встрече. В твоей крылатой походке, по-королевски поднятом подбородке, горящих изумрудных глазах, в том, с какой гордостью и храбростью ты держалась, я увидел то самое дыхание непокорного Остенграда, я ощутил это родство. Теперь я точно знаю, моя жена была бы похожа на тебя…

Он видел, как Сальяда опустила глаза смущённо, дрогнули длинные чёрные кисточки ресниц, отбросив лёгкую тень на освещённое алым пламенем костра лицо.

– Это была лучшая похвала, какую только можно услышать! – сказала она, не поднимая глаз. – Я многим нравилась, но они видели во мне лишь друга, воина. Вряд ли кому-то приходило в голову смотреть на меня, как на возможную жену. Особенно сейчас, с таким вот лицом, где живого места нет…

– Ты прекрасна! – серьёзно сказал Литей. – Особенно сейчас. Я всё бы отдал ради тебя! Ты бы хотела стать моей женой, Сальяда?

***

– Я? – воскликнула эльфийка, глаза её сияли в полумраке. – Ты думаешь, о чём говоришь? Впрочем, сейчас можно так шутить, ведь завтра нас казнят. Я думаю, ты обо мне уж слишком хорошего мнения, Литей! Ты лучше всех, такой добрый, благородный, всепрощающий. Настоящий мужчина! Тебе можно верить во всём, а это такая редкость. Боюсь, что, вряд ли смогла бы стать женой, достойной Даргена Литея, принца Даргкара…

– Ты была бы достойнейшей из жён, и королева из тебя вышла бы истинно величавая. И никакой другой мне не нужно. Я тебя люблю, Сальяда, действительно люблю. Не так, как Экталану, не так, как ты Великого князя, не так, как Сазарэль Гларистара. Я люблю тебя всем сердцем и разумом и готов навсегда остаться рядом с тобой!

– Я… даже не знаю, что сказать, – совсем смутилась Лигерэль.

– Скажи – да! – предложил Литей.

Сальяда молчала, глядя на него огромными и чистыми, как лесные озера, очами.

– Ну так что, выйдешь за меня? – переспросил принц.

– Постой, Литей! Ты что же это серьёзно? –