У подножья холма, поросшего густым кустарником – настоящая природная крепость – Лигерэль остановилась.

Здесь бил незамерзающий ключ. Берега круглого колодца с песчаным дном уже обросли толстой коркой прозрачного льда, но центр источника по-прежнему чернел тёмной осенней водой.

– Постойте, я призову Мраго! – сказала Сальяда.

– На что он тебе сейчас? – недовольно проворчала Белокурая.

– Не знаю, вдруг понадобится. Когда он рядом, мне спокойнее, – нервно пояснила Соколица.

Она встала на колени, зачерпнула пригоршню студёной кристально-чистой воды. Узкие ладони тут же покраснели, но она, не обращая внимания на холод, зашептала: «Камаэ, камаэ, камаэ, Мраго!».

И тут же проворно вскочила на ноги. Через миг они уже были на холме. Меж серых камней мелькнула Нэрка, присела рядом.

– Разведчики. Двух псов треклятых мы с Росанной отправили к праотцам, но, сдаётся мне, они здесь не единственные.

– Да уж, не единственные! – подтвердила Сальяда. – Ещё много будет. Уже больше двадцати насчитали. Так что схватка будет, что надо! Веселье начинается. Готовьте луки, сестрёнки! Подпустите их поближе! Литей, ты пока спрячься и сиди тихо! Если дойдёт дело до рукопашного боя, тогда и вступишь. На мечах ты дерёшься хорошо, но в стрельбе из лука моих девчонок ещё никто не превзошёл.

Литей скривился, вспомнив о том, как легко она справилась с ним во время их короткого поединка. Слова об умении владеть мечом походили на издевательство.

Но Сальяда, будто прочитав его мысли, добавила:

– Не хмурься! Ты действительно отличный боец. Если ты бьёшься хуже меня, это ещё не значит, что плохой. Поверь, среди людей я таких шустрых, как ты, не встречала. А теперь, всем приготовиться и замереть, чтоб ни звука, ни дыхания!

[1] Глупец, дурной человек, идиот!

Тишина и впрямь воцарилась мёртвая, напряжённая, звенящая.

Литей заметил, что первые из воинов уже появились у подножья холма. Они подходили всё ближе, но эльфийки не спешили отпустить тетиву луков.

И лишь когда все чужаки подошли достаточно близко – теперь-то их точно было десять, Сальяда тихо выдохнула:

– Пора!

И стрелы засвистели в тишине. Каждая нашла свою цель: первые семеро воинов упали замертво, ещё трое не успели даже сообразить, откуда явилась смерть, как новые стрелы настигли и их.

– Отлично, девочки, – похвалила Лигерэль, поднимаясь с колен. – Теперь быстро на западный склон! Следующие Динэ явятся, я полагаю, оттуда.

Эльфийки быстро заняли новые места для обороны.

Вскоре на пригорке поодаль возникли новые разведчики. Они по одному спускались в низину, приближаясь к каменистому холму, где их поджидали смертоносные западные воительницы. Где-то рядом раздалось ржание, и мелькнул средь деревьев чёрный силуэт Мраго.

– О, духи леса! – простонала вдруг белокурая Сазарэль.

И Литей увидел, как Сальяда, и без того обладавшая по-эльфийски светлой кожей, умудрилась побледнеть. Её застывшее лицо побелело, как погребальное полотно.

И, обернувшись, Литей понял отчего, ибо от увиденной картины и у него перехватило дыхание.

Из-за пологого холма на западе появилась череда всадников в латах и пеших воинов. Солнце сияло золотом на шлемах, щитах, доспехах. Над ними возвышался лес копий. Звенело оружие. Лошадиные копыта вспахивали лесной дёрн.

А воины стекали рекой по холму, и конца края не видно было этой сверкающей бурлящей реке. Всё новые, новые и новые люди вставали из-за горизонта, словно по велению какого-то злого колдуна.

– Как же они подобрались так близко? – почти неслышно прошептала Сальяда. – Целая армия, а я её не почувствовала даже!

– Я их и сейчас не чую, – откликнулась Сазарэль. – Вот вижу глазами, а не чувствую, будто и нет никого. Это неудивительно… Смотри, Лигерэль, как солнце сверкает на их оружии, узнаешь этот ядовитый блеск? Они же обвешаны караризским железом! Таких даже в шаге от себя не почуешь.

– Верно, – кивнула Лигерэль, думая о чём-то своём. – Таких и в Элтлантисе не услышит никто, даже Великий князь, пока они в сам Город-Зелёных-Шатров не войдут и на пороге Белого Дворца не остановятся. Предупредить их надо… Сазарэль, выручай! Бери Мраго и скачи к Великому князю! Что есть сил, быстрее ветра скачи, подруга! Скажи князю Эктавиану, что времени больше не осталось, что они уже здесь! Надеюсь, что мангарские рыцари тоже уже подоспели. А коли нет, пусть эльфы уходят, пусть не медлят! С такой силой нам одним не совладать. Пусть уходят за Море или идут нам на подмогу с северными витязями! А мы пока задержим эту орду… Задержим, насколько сможем. На тебя вся надежда, Сазарэль, их нужно предупредить! Понимаешь, нужно! – тревожно закончила Сальяда.

– Не подведу, не бойся! – Белокурая, улыбнулась так, будто и впрямь у неё на сердце было легко. – Только ты уж тогда за двоих потрудись, сестрица! Я не меньше двух десятков Динэ намеривалась прикончить. Удачи, девчонки! Удачи, Литей!

Мелькнув серой молнией, Сазарэль скользнула меж деревьев, вскочила на Мраго и исчезла средь угрюмого осеннего леса.

Эльфийки вновь вернулись к созерцанию подступавшего к ним бесконечного людского потока.

– Их надо задержать! – отрешённо сказала Лигерэль, и в голосе её слышалось смирение и отвага.

Выхода не было. Так или иначе, они должны были сражаться.

Они просто обязаны были стать героями, ибо в такой ситуации иного было не дано!

– Вот и всё, – усмехнулась Нэрка и добавила дрогнувшим голосом, – нэмариэн, Соколица![1] Ты всегда была лучшей из нас, будь и сегодня! Встретимся у Моря, сёстры!

***

То был и вправду жаркий бой, ужасный бой, великий бой.

Никогда в жизни «соколицы Запада» не сражались столь свирепо и отчаянно!

И дело было не только в том, что от них зависела судьба Элтлантиса, что оттого, сколь долго они смогут сдерживать людскую волну, зависело, успеют ли эльфы в Долине подготовиться к встрече врага. Нет, дело было даже не в этом!

Просто им было нечего терять… кроме собственных мечей, луков и жизней. И пока было первое и второе, никто не желал расставаться с третьей. И отчаянная смелость эльфиек корнями своими уходила в безнадёжность этой ситуации.

Эктавиан был не прав – можно сражаться против всего мира! На самом деле это легко. Так легко выходить одному против всех, ведь тогда есть только два выхода: победить или погибнуть. А если размышлять здраво, становится ясно – сражаясь против всего мира, победить невозможно, и значит, остаётся только второй вариант. И тут уже всё легко!

Легко умирать,