и Зов становится непреодолимым. Я так хочу снова обнять мою Элинэль! Я чувствую, она ждёт нас – меня и Экталану. Так пусть увидит, какой красавицей стала её дочь! Я хочу видеть мать и отца, поговорить по душам с Великим князем Элираном, с госпожой Лаяной, с Ореном! А разве вам некого встретить в Благословенном Краю? Сколькие близкие уже там? Лиарин, там ведь и твои родители. А твои боевые подруги и друзья, Лигерэль… Неужто не хочется вновь их встретить? Ильдэирин, там твоя жена, твой сын. Может, хватит требовать от судьбы расплаты? Может, пора забыть о мести? Не пора ли уйти, уйти туда, где каждый из нас обретёт спокойствие и счастье?

– А люди? – тихо-тихо шепнула Мара. – Как же Литей, Лонгир и другие?

– Если эльфы уйдут, о них и не вспомнят, – уверенно продолжал Эктавиан. – Они могут уйти куда-нибудь… В Салинское княжество, к примеру. Там всегда уважали людей чести, соблюдающих клятвы. Пусть они не принимают королевскую власть, но салинцы не откажут в защите твоим воинам, король. А потом Литей сможет увести их ещё дальше, за горы Остенграда, и основать новое королевство на севере или востоке. Я вижу, вам не нравятся мои слова, но подумайте над ними хоть мгновение! Это единственный шанс спастись. Единственный!

Великий князь замолчал.

– Растаять… исчезнуть… Погибнуть, чтобы спастись? – задумчиво проронил Киралейн. – Не слишком приятное предложение. Да… Принять его выше моих сил, Владыка! Наверное, во мне слишком много людского. Я не хочу уходить ещё до поражения.

– Оно неизбежно! Как и эта война. А то, что предлагаю я, не поражение, а победа! – возразил Эктавиан. – Если мы уйдём, мы сохраним себя такими, какие мы есть – духами созидания. Заповедь эльфов гласит: «Нэа эста рига виа! – Нет ничего превыше жизни!» Если мы останемся, если снова возьмёмся за мечи, мы нарушим сами основы мироздания. Эльфы не должны снова стать палачами! Я знаю, Сальяда, мы обязаны вам жизнями… Ваши отряды сдерживали орды эльфийских убийц. Но наверняка даже ты сама чувствуешь – то, что вы делаете, неправильно. Ваши дела противоречат вашим душам. Стать чудовищами – вот что страшно! Не ухода должны мы бояться, но вырождения эльфов, изменения нашей сути! Люди называют нас злобными, нечистыми тварями. Нельзя, чтобы мы в самом деле стали таковыми!

– Ты прав во всём, Эктавиан, – покачала головой Мара. – Даже в том, что нас здесь держит лишь наша гордыня. Я всегда боролась. За всё, что у меня было и есть, я упрямо сражалась, цеплялась изо всех сил. И теперь я не могу просто оставить это!

– Как и я, – подтвердил Киралейн.

– И я, конечно, понимаю, что мы заблуждаемся, – кивнул Лиарин, – но я остаюсь верен своей жене и сыну. Прости, друг!

– Что касается нас, – молвила Лигерэль, кивнув в сторону Среброволосого, – то, как мне кажется, мы уже ступили на свой путь нарушения законов мироздания и милосердия. Терять нам больше нечего. И душа моя рвётся в новый бой. Но ты знаешь, мой повелитель, твоя воля будет исполнена, чтобы ты не приказал. Посему, если ты решишь уйти за Море, я отправлюсь следом за тобой. Но, сдаётся мне, королю будет не доставать наших мечей и луков…

– Я не хочу, чтоб вы меня воспринимали, как владыку эльфов, – покачал головой Эктавиан. – Всё изменилось. И прошлое надо забыть. Кажется, пришло время отречения от власти. Киралейн отказался от своего трона. И я хочу, чтобы сегодня все мы были на равных. Пусть это будет просто дружеский Совет, на котором каждый выскажет своё мнение! И решение мы примем все сообща, ибо в столь смутную пору каждый сам должен сделать свой выбор, и никто не в силах решать за него!

– Отец, – окликнула его Экталана, и на щеке её блеснула слеза. – Я видела много страшных видений, но есть ещё надежда в моём сердце. Быть может, ещё дарует Творец последний шанс и нам! Прошу тебя, останься с нами! Не покидай теперь, когда ты так нужен! Найди в себе ещё немного сил!

– Я не уйду, покуда не уйдёшь ты. Я обещал, помнишь? – успокоил её Эктавиан.

– И я никуда не уйду, чтобы вы не решили! – пылко воскликнул Литей. – Мне не нужен никакой север и Салинское княжество, моё место здесь, с вами!

– Что ж, – молвил Великий князь с печальной улыбкой, – как я и думал, вы отвергли моё предложение, причём единогласно. И теперь нам остаётся только одно – придумать, как же в таком случае защищаться…

[1] дитя моё!

– Нам нужна помощь, – серьёзно сказала Экталана. – Я не о Мангаре говорю. Нужен мудрый совет. Быть может, призвать предков?

Эктавиан отрицательно покачал головой.

– Не выйдет! Мне приходилось будить магию Кэнтрианэ во времена предшествующие Великой Битве, но тогда всё было иначе. Сейчас очень опасно взывать к такой силе. Мы всё чаще слышим Зов Моря. Завеса между Лейндейлом и Благословенным Краем – вещь очень хрупкая. Боюсь, что пробуждение Кэнтрианэ может её разрушить. Произойдёт совмещение миров, и какой катастрофой это будет грозить мирозданию неизвестно. Даже если нам удастся всё сделать правильно, ни один из наших предков не решится принять участие в столь опасном для вселенной обряде. Так что рассчитывать на помощь Огина и Лаудуса в этот раз не приходится.

– Хорошо. Не нужны нам другие миры… – загадочно обронила Экталана. – Разве в Лейндейле не осталось никого более мудрого, чем мы сами?

Киралейн понял первым, подскочил как ужаленный:

– Аринэль!

– Да, – кивнула дочь Великого князя. – К кому, как ни к ней, древнейшей из эльфов, идти за помощью и советом?

– Трижды преклоняюсь перед твоей мудростью, Экталана! – Киралейн пылко схватил её за руку и поцеловал тонкие пальцы. – Умница! Действительно, если кто и может нам помочь, так волшебница из Арина. Не раз она меня поддерживала. Если бы не она, не видеть бы мне света белого! Значит, вновь пришло время к ней за помощью обращаться.

– Не хочется вас огорчать, дети мои, – мягко вмешался Эктавиан, – но об одном вы забыли: сила Аринэль держится на принципе невмешательства. У неё нет права влиять на судьбы смертных и бессмертных. Она всегда была далека от эльфов и людей.