Подобно оперной диве, паранид раскинул костлявые руки и поднял их широким жестом.

— В свое время Мы пойдем навстречу вашему желанию! В состоянии ли вы продолжать путь?

— Как это мило с его стороны, — шепнул Зер Альман подруге.

Она скорчила ироническую гримаску, но ничего не сказала.

— Все хорошо, пошли дальше, — громко сказал Зер. Спустя две мизуры они дошли до конца туннеля.

Здесь их ожидал безвкусный подъемник, двери которого с шипением отворились, когда они приблизились к нему. Тебатиманскатту пришлось сильно нагнуться, чтобы войти в невысокую кабину, но поездка длилась всего несколько сезур. Когда дверь снова открылась, они стояли в небольшом помещении, напоминавшем приемную какого-нибудь офиса. В нем были стены, уходящие вертикально вверх, а не круглые, как в туннелях. На полу лежала не колосниковая решетка, а толстый слой серой пыли, на которой были видны свежие отпечатки чьих-то следов. Очевидно, именно здесь и прошел паранид. Там, где его огромные копыта стерли пыль, было видно серо-голубое покрытие с поперечными желтыми линиями.

— Ковер, — не веря своим глазам, произнес Зер Альман.

— Двери! — добавила Йошико.

В этой своеобразной прихожей было пять дверей, а если считать и дверь подъемника, то шесть. Рядом с каждой дверью находились таблички с надписями, которые Йошико принялась разглядывать одну за другой.

Главное машинное отделение

ЕВА 2092

Руководитель отдела проектирования

ЕВА 2092

Машинное отделение 2

ЕВА 2092

Очистка 5

ЕВА 2092

Монтажный цех 1

ЕВА 2092

Космический док А

ЕВА 2092

— Что такое Ева? — спросила она. — Это ведь не гонерское имя.

Зер Альман взволнованно кивнул:

— Думаю, именно так. И тогда две тысячи девяносто два означает, вероятно, летоисчисление в годах. Какой у нас сейчас год по гонерскому летоисчислению?

Йошико напряженно соображала. Ильяна разбиралась с верой гонеров две язуры назад и упоминала при этом их своеобразное летоисчисление.

— Я не совсем уверена, но мне кажется, две тысячи девятьсот двадцатый или две тысячи девятьсот двадцать второй…

— Гаффелт! Ну конечно! — Теперь Зер Альман вспомнил.

Не так давно на каком-то приеме на Аргон Прайм он разговорился с Ноа Гаффелтом, Верховным Хранителем гонеров, о поставке двигателей КМДД для ПТОНП.[13]И речь зашла о солнечных годах, древнем летоисчислении Земли, которое, кажется, когда-то было принято и в Аргонской Федерации.

— Одна язура соответствует одной целой тридцати шести сотым солнечных лет, и Гаффелт упоминал, что сейчас идет две тысячи девятьсот двадцать восьмой год.

Йошико с сомнением покачала головой:

— Это же составляет восемьсот тридцать шесть гонерских лет. Сколько же это будет язур — пятьсот, шестьсот?

— Шестьсот пятнадцать, — прошелестел Тебатиманскатт, внимательно следивший за подсчетами аргонцев.

Йошико бросила на паранида взгляд, значение которого трудно было понять.

— Domo. Нет, Зер. Корабль с ЦП очень старый, это и так ясно, но ему не может быть шестьсот пятнадцать язур. Просто не может быть!

— Почему же нет?

Зер Альман хотел добавить что-то еще, но его прервал Тебатиманскатт:

— Нам кажется, что вы обладаете знаниями, которыми не обладаем Мы. Поэтому Мы предлагаем посетить центральный командный пост, чтобы там обменяться нашими знаниями.

Паранид отодвинул в сторону дверь с надписью «Руководитель отдела проектирования» и повел Йошико и Зера Альмана вдоль длинного коридора, по обеим сторонам которого находились десятки пустых помещений. В другом конце коридора перед невзрачной дверью на табличке было написано «Центральный командный пост ЕВА 2092». Дверь открылась автоматически.

Зер Альман и раньше бывал на центральных командных постах крупных торговых кораблей. Однажды он даже стоял на командирской палубе флагмана Аргонской Федерации «Аргон Один» размером с большой танцевальный зал. И хотя корабль с ЦП был почти в три раза больше флагмана «Аргон Один», его центральный командный пост был почти таким же, как на «АП Весельчаке». Зер Альман обнаружил всего две консоли, оснащенные древними, неподвижно закрепленными дисплеями. Расположенная на полу у передней стены планка с сотнями оптических линз была, вероятно, чем-то вроде проекционного устройства. Вводные устройства, совершенно очевидно, были не виртуальными, а механическими — может быть, это клавиатуры? Повсюду виднелись выключатели, рычаги, датчики и прочие допотопные органы управления, предназначение которых было совершенно непонятно, во всяком случае без дополнительной информации. И на всем лежал толстый серый слой пыли, которую, судя по ее виду, никто не тревожил уже целую вечность. Когда Тебатиманскатт, Йошико и Зер Альман вошли в помещение, то от их шагов в воздух поднялось такое количество пыли, что оба человека тут же включили мембраны шлемофонов. Паранид же, казалось, даже ничего не заметил.

— Я одного не понимаю, — проговорил сквозь кашель Зер Альман, — для чего здесь нужен центральный командный пост? Для чего все эти помещения? Подъемники, ковры, воздух, гравитация? Для чего и для кого?

— Что ты имеешь в виду, говоря «для чего и для кого»?

Йошико подошла к одной из консолей и стерла с нее перчаткой пыль. Под слоем пыли появилась красно-черная панель из искусственного стекла. Зер Альман недоуменно тряс головой.

— Йош, ксенонцы! Ксенонцы — это машины, они не могут дышать, им не нужны подъемники, и им все равно, какого цвета шторы будут висеть у них на окнах!

И тут раздался низкий, глухой голос.

— Добро пожаловать на борт командного модуля #efaa, — совершенно четко произнес он на древненовояпонском языке, но с каким-то странным акцентом.

— E-F-A-A! — прошептал Зер Альман, который начал что-то понимать.

Это было шестнадцатеричное число, которое, если его произносить, звучало как имя Ева. Очевидно, создатели корабля просто переделали серийный номер в человеческое имя. И это могло означать лишь одно: создателями этой машины, скорее всего, были люди! С одной стороны, это был ответ на один вопрос, но с этим ответом тут же возникали десятки новых вопросов.

— Ева, ты являешься бортовым компьютером этого корабля?

— Это неверно. Командный модуль / модуль этого корабля / я — Ева / это я.

— Если тебя интересует мое мнение, то я считаю, что эта штука слегка с придурью, — сказала Йошико на личной частоте Зера Альмана. Она сделала рукой выразительный жест у виска. — Хотела бы я на нее взглянуть. Может быть, ее как-то можно было бы изменить.