Нелли собрала мусор и направилась к контейнеру уже протоптанной дорогой, Алексей проводил её задумчивым взглядом и обратился к Жанэд.

— Не могу понять семью Кузи. У меня в голове не укладываются такие отношения. О сестре она почти не говорит, но я знаю, что Надя существует. Или нет? Это не воображаемая сестра?

ЖанЭд оглянулась на двери, убедилась, что Нелли ещё не вернулась и тяжело вздохнула.

— Не семья уже. Видимость одна. Её батя давно живёт на две семьи. А если верить свежим слухам, у него ещё одна любовница появилась. Семьянин хренов.

— Бедная Нелька, выходит она видела только такую любовь.

ЖанЭд отложила пульверизатор с водой. На несколько секунд застыла взглядом на погребальном венке, который успела закончить Нелли.

— Какая любовь, ей Богу. В семье Кузнецовых остался только труп любви. Его пытались принарядить, загримировали, как самого красивого покойника, старательно делали вид, что все как раньше, да только душок просочился. Мертвую любовь с живой не спутаешь.

Алексей нахмурился, отвёл взгляд, испугался, что ЖанЭд прочтёт на его лице слишком много того, что он хотел бы скрыть даже от самого себя. А ведь ЖанЭд права, он готов был искать лопату, чтобы прикрыть Нелли.

— А с сестрой что?

ЖанЭд качнула головой.

— Она сама расскажет, если захочет. Только учти, Кузя себя поедом ест и чувствует себя виноватой. Будь с ней ласковее.

— Об этом могли бы и не просить.

По пути домой молчали, каждый размышлял о своём, Нелли уже выкинула из головы мысли о цветах, сейчас её больше занимала проблема нового платья к выпускному. Про аванс она забыла спросить и теперь подыскивала варианты для фееричного появления на вручении аттестатов.

Алексей высадил Нелли около многоэтажки и снова уехал, обещал вернуться ближе к вечеру. Хотел перед поездкой поменять масло и фильтры, заранее обдумывал и то, как он отвезёт Нелли в Комсомольский. Она наверное сбежит от туда уже на следующий день, а он рассчитывал задержаться там на весь период основного взятка.

Разобравшись с автомобилем, Алексей вернулся домой. Оставив машину на подземной стоянке, поднялся на последний этаж, с непривычным ощущением, что его кто-то ждёт, и открыл дверь. Сделав пару шагов наткнулся взглядом на тонкий силуэт с раскинутыми руками на каменных перилах балкона. Он замер, боясь пошевелиться и спугнуть Нелли внезапным звуком или движением. Приближался медленно, ощущая, как в груди стягивается узел страха и одновременно злости. Безумная, неосторожная и совершенно непредсказуемая Клотильда!

Она прошлась на цыпочках по перилам и, развернувшись к балконным дверям, помахала рукой.

— Ты вернулся, я и не слышала, как ты вошёл.

Алексей кое-как выдавил из себя напряжённую улыбку.

— Спускайся.

— Не хочу.

— У меня сюрприз. Не спустишься — не получишь.

Эти слова подействовали сразу, она спрыгнула на пол и радостно засияла.

— Давай сюрприз!

Только увидев её целой и невредимой на территории квартиры, Алексей смог нормально вдохнуть.

— Не смей так делать. Никогда. Ты запросто могла свалиться. Разбилась бы насмерть, — он говорил отрывисто, с трудом сдерживая гнев.

— Где сюрприз? — обиженно пробормотала Нелли, начав догадываться, что её нагло обдурили.

— Сюрприз в том, что я не дам тебе ремня, как ты того заслуживаешь.

Нелли неожиданно рассмеялась.

— Алексей Евросоюзович, а не обнаглел ли ты? Я тебе не пятилетняя молокососка, чтоб меня ремнём шлёпать. Я тебе жена, а не дочь.

Алексей шумно через нос выдохнул, стараясь успокоиться.

— Если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, обещаю, я тебя отшлёпаю по заднице, и не посмотрю, что ты моя жена. Ведёшь ты себя точно как пятилетняя молокососка, значит, и наказание заслуживаешь соответствующее.

Нелли фыркнула и, задрав подбородок, прошла мимо Алексея, намеренно толкнув плечом в грудь. Он, правда, и не заметил её мстительную атаку, даже не шелохнулся.

Она показушно нацепила наушники и уселась за стол. Сначала просто рисовала всё, что взбредёт в голову, потом замедлилась и принялась подбирать слова для письма Наде. Получалось плохо. Слова никак не укладывались в строчки, Нелька раздраженно замалевывала буквы и писала поверх, потом снова зачёркивала и психовала с каждой минутой всё больше.

Алексей устроился с ноутбуком прямо напротив неё, нацепил очки и намеренно игнорируя Кузю погрузился в работу. В молчании просидели не долго. Алексей заварил чай и, поставив кружку, примирительно произнёс:

— Ты платье выбрала или нет?

Она оторвала взгляд от вороха исписанных листов.

— Пойду в своём свадебном, я его один раз только надела.

Алексей задумался.

— Свадебное? Оно не слишком подходит.

Нелли откинулась на спинку стула, сложив руки за головой, взлохматила волосы.

— Да что у тебя за пунктик такой? Купи себе уже платье и носи сколько хочешь. Хоть свадебное, хоть выпускное.

— У меня не было выпускного. Я просто забрал аттестат и уехал из Комсомольского.

Нелли придвинулась и накрыла его руку ладонью, слегка погладила, демонстрируя сочувствие.

— Блин, прости, я тебе ещё и свадьбу испортила. Ни тебе платья, ни лимузина, ни голубей.

Алексей улыбнулся.

— Ни трёхэтажного торта, ни пьяного тамады с нелепыми конкурсами, ни классической драки.

Нелли невольно посмотрела на неудавшееся письмо, она так и не сообщила Наде, что вышла замуж. Алексей проследил за её взглядом.

— Сестре пишешь?

— Ага, пока только «привет» и «пока» получилось.

Алексей уловил напряжение Нелли, накрыл её ладонь поверх своей, посмотрел пристально, заставляя поднять взгляд.

— Куда ты пишешь письмо?

Нелли стиснула зубы, ответила спустя минуту.

— В колонию.

Ответ его удивил. Алексей ожидал услышать что угодно, но почему-то не заподозрил, что сестра Нелли может оказаться в исправительном учреждении.

— Расскажешь?

Нелли медленно кивнула.

— Во-первых, это моя вина. Это я сейчас должна находиться в колонии несовершеннолетних, а не Надя.

В девятом классе Нелли опробовала на голове ярко-алую краску, саму бешенную из всех, что расцвечивала её шевелюру.

Она придирчиво разглядывала себя в зеркале. Красные пряди отросли, у корней проглядывал натуральный цвет волос. Оказывается, вполне себе человечий — темно-каштановый, Нелька уже и забыла, каким колером при рождении её наградила природа. Поначалу отец ругался каждый раз, как замечал новый окрас, но потом переключился на Надю. С тех пор, как та начала чудить, Нелькины выкрутасы отошли на второй план.