– Милый, я же вижу, что с тобой происходит что-то плохое, что-то мучит тебя. Скажи мне, что случилось? Я не могу больше оставаться в неведении!

Подобным образом она уговаривала его добрых пятнадцать минут, и в конце концов он рассказал ей всё…

Тут Оксана Владимировна схватилась за сердечные капли и, выпив их залпом, снова возмущённо прошептала:

– Вот ведь гад какой!

– М-да… – покачал головой Константин. – Как они вас, Леночка, обрабатывали грамотно.

– Сейчас-то я это понимаю, – жалобно простонала девушка, – а тогда…

Тогда, после почти недели неизвестности и кошмарных предположений, она, услышав про Братство, про Венцеслава и других, впала в состояние эйфории.

– Почему же ты мне сразу не рассказал об этом, Святик? Зачем так долго мучился, сомневался?

– Я боялся, что ты не поймёшь и не захочешь поехать со мной в поселение. А без тебя я уже жить не могу. Но и без Братства тоже.

– Что ты! Что ты! – жарко зашептала Лена. – Это ведь прекрасно, что ты искал себя и нашёл рядом со своим Учителем. Я так мечтаю познакомиться с ним!

– Правда? – поднял на неё счастливые глаза Святополк, который до этого сидел будто в воду опущенный. – Ты поедешь со мной?

– Конечно! – Она уже была готова ехать, мчаться, лететь, ковылять, ползти куда угодно.

– Но как же твоя учёба?

– Мне понадобится в Братстве моя специальность?

– Нет, – улыбнулся Святополк.

– Ну, значит, она мне и не нужна. Я завтра же заберу свои документы из института.

– Тогда мы сможем выехать к нам уже послезавтра рано утром, – расцвёл Святополк. – Обычно Венцеслав мало кого принимает. Но я попрошу его встретиться с тобой сразу же. Я расскажу ему, как ты дорога мне, и он поймёт…

Лена слушала своего любимого и таяла. В этот момент она чувствовала, как соединяются воедино две её мечты: детская – о приключениях, и подростковая и юношеская – о необыкновенной любви. Она была счастлива.

Из Москвы они уехали тайно. Матери и тёте девушка оставила скупую жестокую записку: «Я уехала с любимым. Не ищите нас. При необходимости – напишу. Будьте счастливы».

Когда Лена в своём рассказе дошла до этого места, Оксана Владимировна зашлась в плаче, вскочив, вытащила из растрёпанной телефонной книги злосчастное послание, измятое и явно неоднократно политое слезами, и принялась совать его то Арине, то Константину. Те записку прочли, покивали сочувственно, а Лена встала, подошла к тёте и виновато поцеловала в щёку. Эта ласка успокоила женщину куда лучше сердечных капель, и она снова села на своё место, утирая глаза кухонным полотенцем…

Встреча с Венцеславом поразила Лену. Никогда ещё она не видела такого умного, глубокого, такого понимающего и тонко чувствующего человека. Он рассказывал о Братстве, и девушке казалось, что именно такой жизни она и хотела всегда, именно этого и искала. К тому же он так лестно, с таким теплом отзывался о Святополке… За одно это она была готова обожать его. И ей показалось совершенно разумным и правильным отписать свою квартиру Братству…

Константин вопросительно посмотрел на Арину:

– Гипноз?

– Да, – кивнула она. – Один из лучших гипнотизёров в стране и, пожалуй, в мире… Был…

– Такой талант и на такое гадкое, непотребное, недостойное дело! – сокрушалась Оксана Владимировна.

В первый месяц в Братстве Лена была по-настоящему счастлива. Но потом… То ли она всё-таки оказалась мало восприимчивой к гипнозу, то ли Венцеслав, посчитав её лёгкой добычей, что-то упустил, но постепенно Лена стала прозревать. Святополк всё чаще и надолго уезжал из поселения, а потом возвращался с девушками и женщинами. Лена ревновала, ей казалось, что каждая из них влюблена в него. Теперь, конечно, она понимала, что это были такие же обработанные им несчастные, которые поверили ему и приехали в поселение, отдав всё, что имели, Братству. А тогда… Тогда она страшно страдала. И постепенно созрело решение разобраться с тем, что происходит.

В поселении она жила в длиннющем доме, больше всего похожем на барак. Но, в отличие от большинства других обитателей поселения, у неё была собственная комнатка, клетушка, площадью четыре квадратных метра, но своя. И Святополк иногда заходил к ней. В такие минуты она старалась потихоньку расспросить его о том, что волновало её.

Ближе к лету она поняла, что любимый её не слишком умён и к тому же тщеславен и болтлив. Привыкнув и даже привязавшись к ней, он перестал цитировать женские романы и стал говорить сам. Его примитивные речи с головой выдавали недалёкого человека. И начитанная и в общем-то неглупая Лена ужаснулась. Но внешне она по-прежнему вела себя безупречно. И тогда Святополк, искренне считая, что осчастливливает свою покладистую и ласковую – Лена очень старалась выглядеть именно такой – подругу, выхлопотал для неё место прислуги у Венцеслава. Вернее, в Братстве это называлось нелепым, придуманным то ли самим Учителем, то ли кем-то из «братьев» словом «палатница», видимо, образованным от палат (так любил называть комнаты в своём доме Венцеслав).

Именно это помогло Лене окончательно понять, куда она попала. Теперь она постоянно жила в небольшом чулане в доме Венцеслава на случай, если ему что-то понадобится ночью. Сам Учитель и его приближённые ночами, думая, что Лена, уставшая за день, крепко спит в своей каморке, частенько обсуждали дела Братства, не удосуживаясь понизить голоса.

А Лена слушала, боясь упустить хотя бы слово. И поняла, что оказалась в обыкновенной секте, главной целью руководства которой была нажива. А ещё она несколько раз слышала имена Арина, Мирония и Мартыния. И поняла, что это дочери Венцеслава и их мать. Вернее, не так. Миронию, старшую из девочек, Учитель называл дочерью, а Мартынию – байстрючкой. О женщине же сам Учитель, что удивительно, говорил даже с некоторой симпатией…

– И я подумала, что она… ой, то есть вы, Арина Станиславовна, – смутилась Лена, – наверное, незаурядный человек.

Арине явно стало неловко, и она сделала вид, что поправляет ремешок часов. Константин же мысленно согласился с этим замечанием. Сложно было не зауважать эту невероятную женщину.

– А что было дальше, Леночка? – спросила Арина, которой не терпелось узнать всё до конца…

– Дальше я узнала, что вы смогли уйти из Братства…

Поначалу Лене эти разговоры про детей и их мать были не слишком интересны. Но потом она поняла, что каким-то образом эта самая Арина умудрилась сбежать из поселения. Причём не одна, а забрав с собой дочерей. И вот тут Лена твёрдо решила, что тоже обязательно сбежит. Жизнью в Братстве она была сыта по горло.

А потом случилось непредвиденное. Молодой ещё, крепкий Венцеслав умер…

– Сам? Никто не помог? – осторожно уточнила Арина.

– Да. Сам. Совершенно точно сам, – убеждённо кивнула Лена. – Из руководства он был в поселении один. И Светломир, и Святополк с Благояром уехали куда-то примерно за неделю до этого. В тот день Венцеслав поздно встал, потом делал что-то у себя в кабинете. Ближе к обеду вышел в гостиную… Ну, он самую большую комнату так называл…