Не помня себя от ужаса, Арина кинулась в бухгалтерию, к тёте Лены Посновой. Той самой новенькой Лены, которая похитила её дочь. Теперь Арина в этом была абсолютно уверена. Бухгалтершу она вытащила во внутренний двор, где они могли спокойно поговорить, едва ли не силой. Оксана Владимировна отпиралась недолго и, заливаясь слезами, рассказала, что её бедная племянница лишь недавно вырвалась из секты, в которую угодила более полугода назад. Не веря собственному счастью, мать и тётя девушки решили обязательно подыскать той какую-нибудь интересную и напряжённую работу, чтобы та увлеклась и больше ни в какую грязь не вляпалась. Подумав, Оксана Владимировна решила выхлопотать родной заблудившейся в жизни кровиночке место в их отеле, где любая работа была и интересной, и напряжённой, да ещё и довольно денежной. Из уважения к ней Лену приняли на испытательный срок.

Всё это Оксана Владимировна выпалила на одном дыхании и вопросительно уставилась на Арину, будто спрашивая совета, что и как теперь делать. Арина посмотрела на неё молча и смогла только выдавить из себя:

– Напишите мне, где может сейчас быть ваша племянница.

– Да-да, конечно! – На Оксану Владимировну было больно смотреть. Ухоженная симпатичная женщина на глазах превращалась в суетливую, напуганную, заискивающую старуху. – А что вы будете делать, Арина?

– Поеду к вашей племяннице и узнаю у неё, где моя дочь. Если ваша Лена снова не подалась в секту.

– Что вы! Что вы! Нет, конечно! – Бухгалтерша заплакала, даже не поинтересовавшись, какое отношение её племянница имеет к дочери Арины. – Она всё поняла. Она теперь никогда не поддастся этим сектантам…

– Ах, если бы всё было так легко и просто, – покачала головой Арина.

Оксана Владимировна дико поглядела на неё, суетливо достала старомодный носовой платочек и принялась сморкаться. Арина протянула ей блокнот:

– Напишите мне адрес, телефон и всё, что знаете…

– У нас дача в Купавне. Леночка может быть и там.

– Адрес дачи тоже пишите, – кивнула Арина и с трудом удержала слёзы. Надежда найти дочь у Лены почти оставила её. А она так устала быть одна и решать все возникающие проблемы сама. Хотелось спрятаться за кого-то. Все эти мысли в одно мгновение промчались у неё в голове. И именно в этот миг во дворе каким-то непостижимым образом очутился Константин, тот самый Константин, замуж за которого её мечтали выдать дочери. И она впервые увидела, какие добрые и грустные у него глаза, какая хорошая, дарящая надежду улыбка и как много седины в тёмных волосах, хотя лицо совсем ещё молодое. Подумалось, что он много страдал и обязательно поймёт и её, Арину. И когда Константин взял её за руку, она не возмутилась, не выдернула её, не посчитала это фамильярностью и беспардонностью, а лишь крепко и благодарно сжала его пальцы. Теперь она была не одна. Впервые в жизни. Потому что с Даниилом, то есть Венцеславом, конечно, она никогда не чувствовала себя в безопасности. Только по молодости не понимала этого.

Когда они втроём с пребывающей в полуобморочном состоянии Оксаной Владимировной ехали в машине, Константин слушал «Алису» и молчал. Помогал, не задавая ни одного вопроса. И она была благодарна ему за это. Говорить и объяснять у неё не было сил. Все они уходили на то, чтобы унять крупную дрожь, бившую её, и не разрыдаться.

А потом, будто в сказке, всё оказалось не так страшно, как мнилось поначалу. Вернее – совсем не страшно. Мира нашлась целая и невредимая. А глупенькая девочка Лена Поснова, как выяснилось, была вовсе не злой волшебницей, а доброй феей, просто не слишком ловкой и удачливой. Арина теперь была очень признательна ей и уже не помнила о кошмарных полутора часах, пережитых ею по вине этой самой Лены. Константин, выслушав рассказ несчастной девушки, понял почти всё, и потом, в машине, Арина лишь объяснила ему какие-то незначительные детали. Он слушал внимательно. Очень внимательно. И Арина видела, что это не праздное любопытство. Ему и вправду небезразлично то, что происходило и происходит с её семьёй.

Ещё во время разговора с запутавшейся бедняжкой Леной она ловила на себе тёплые взгляды Константина и чувствовала себя семнадцатилетней студенткой, впервые по-настоящему влюбившейся. Когда на обратном пути в отель Константин вдруг включил диск ещё одной рок-группы – «Чайфа» – и Владимир Шахрин запел: «Тебе семнадцать, тебе опять семнадцать лет. Каждый твой день рожденья хочет прибавить, но я скажу нет», – Арина почти не удивилась. Вместо этого она откинулась в кресле, опустила стекло и стала весело подпевать, не думая о том, что подумает о ней Константин. Почему-то ей казалось, что он всё поймёт правильно.

Был тёплый летний вечер, в лицо Арине летел московский ветер, отчётливо пахнувший листвой и выхлопными газами, а она была счастлива, как давно не бывала. А может, и вообще никогда. Предчувствие любви – вот что ощущала тридцатичетырёхлетняя Арина, мать двоих детей и большой начальник. И, окрылённая этим невероятным чувством, она совершенно забыла про то, почему Лена Поснова решила увезти Миру из отеля.

Когда Лена была юной и глупой, то считала, что ей никогда ни в чём не везло. Вот буквально ни в чём. Начиная с самого детства. Да что там с детства? С рождения.

У других детей были мамы и папы, да ещё обожающие бабушки и дедушки, тёти, дяди и прочие родственники. У Лены из всего списка имелись только мама, тётя да старенький дедушка. Отец растворился на просторах родины ещё до её рождения. Просто уехал, сказав, что не готов к рождению ребёнка. И её мягкая мама отпустила его. А ведь была не кем-нибудь – законной женой.

Но Лена маму ни в чём не винила. Жалела только, что так получилось. В детстве она подолгу разглядывала фотографии отца и всё пыталась понять, как по внешности определить, что человек – подлец? Так ничего и не поняла, конечно. Потому что у отца было вполне приятное простое лицо и хорошая улыбка. И ничего злодейского во внешности. Неудивительно, что мама обманулась.

Говорят, что дети частенько повторяют судьбу родителей. Подросшая Лена этого очень не хотела и панически боялась. Очевидно, именно поэтому всё вышло так, как вышло.

Детсадовское и школьное детство Лены было скучным и неинтересным, самым обычным. А хотелось-то другого. Мама, тяжело переживающая своё одиночество, искала утешения. И находила его в красивых западных фильмах про любовь. Она не возражала, если её ещё совсем маленькая дочка смотрела с ней какие-нибудь «Фанфан-Тюльпана» или «Есению», и не думала о том, что, пожалуй, девочке по возрасту больше подошли бы мультфильмы. Лишь бы ребёнок не требовал внимания и не мешал погружаться в мир грёз.

Когда Леночка подросла и научилась читать, в ход пошли книги. Тётя Оксана, родная сестра матери, тоже так и не смогла выйти замуж. Она предложила сестре съехаться, и вместо двух однокомнатных квартир в разных концах Москвы они умудрились выменять крошечную трёшку в Новогирееве. Тётя Оксана тоже любила читать и имела довольно обширную библиотеку, которую в первую очередь и перевезла в их новый общий дом.