— От обучения нет пользы, пока не освоишь буек. Я занят. Разбирайся сама и не приставай ко мне с глупыми вопросами. Если утопишь буек, мои поздравления. В трюме есть еще. Придешь, когда научишься топить его самое большее за два выстрела, и тогда уже поговорим о настоящем обучении.

— Ладно. — Прядке пришла в голову идея. — Но может, не стоит начинать с пушечных ядер? Это расточительно. Разве у нас на борту нет ракетницы? Можно испробовать сначала ее.

— Что за глупый вопрос?

Вопрос и правда был совершенно глупым. Однако любой глупый вопрос лучше, чем избыточное утверждение.

— Ракетница не имеет ничего общего с обычной пушкой. Так что просто делай, что я тебе сказал, дурочка.

Лаггарт ушел, продолжая бормотать себе под нос.

Прядка сложила руки на груди. Вечером она хотела либо поучиться, либо попробовать выяснить, как справиться с проклятием Хойда. И вот нежелательная помеха. Впрочем, во всем есть свои плюсы. Если для борьбы с капитаном она задумала создать собственное оружие на основе спор, то эксперименты с пушкой не самый плохой вариант провести время.

Просто из-за того, что Лаггарт отказался помочь с обучением, она потратит немало часов, чтобы разобраться с базовыми принципами прицеливания. Даже с учетом короткой задержки на границе времени в обрез. Смотря где именно в Багряном море располагается логово дракона, у нее в запасе от пары часов до пары недель.

Спустя мгновение ей на ум пришло решение. Прядка толкнула пушку вперед, как это делал Лаггарт, и с улыбкой поднесла прут, обмотанный на конце мокрым лоскутом. Тут же раздался взрыв, пушку отбросило назад.

Не прошло и минуты, как из-под палубы показалась голова Энн с широко раскрытыми в предвкушении глазами.

Глава 39. Птичница

— Крутишь эти две лебедки. — Энн вращала ручку — не такую, как на мясорубке — у основания пушки. — Эта поворачивает пушку по левому и правому борту. Вторая ее приподнимает и опускает. Смотри, в полете ядро снижается. Поэтому нужно целиться вверх и стрелять по дуге.

Она показала как именно.

— Самое сложное — оценить расстояние. У нас много ядер с запалами разной длины. Чтобы как следует обездвижить корабль, ядро должно взорваться непосредственно перед ударом, тогда оно распылит воду.

— Неужели нет способа попроще? — спросила Прядка, присев на оружейную бочку. — Например, сделать ядро, которое взрывается при ударе обо что-то. Тогда нужно лишь целиться в корабль, а не оценивать расстояние.

— Наверное, — ответила Энн. — Однако я ни о чем подобном не слышала.

«А я слышала», — подумала Прядка, только теперь осознав, что именно означала схема из ее каюты. В ней упоминались «заряды ударно-взрывного действия». Кто-то разрабатывает подобное оружие. Может, уже успел его изготовить.

Это ведь не так уж сложно. Что, если сделать ядро не круглым, а заостренным, как стрелу? Тогда можно добиться, чтобы при ударе кончик вдавливался внутрь и провоцировал взрыв.

Но заостренное пушечное ядро? Разве такое вообще бывает? Тогда это уже никакое ни ядро.

Энн закончила взводить пушку и с нежностью коснулась ее ладонью. Мужики, вам нужно искать женщину, которая будет смотреть на вас так же, как Энн смотрела на пушку. Потому что если такая женщина существует, вам захочется переехать в какое-нибудь королевство подальше, уведомить власти и ждать посылок с оторванными пальцами.

— Прости, если лезу не в свое дело, — сказала Прядка, — но почему ты так… э-э…

— Странно отношусь к оружию? — закончила за нее Энн.

Прядка залилась румянцем и кивнула.

— Почему ты так странно краснеешь, когда задаешь вопросы?

— Не хочу докучать.

— Лучше делать это почаще. Как еще добиться того, чего хочешь?

— Я имею в виду… другие не должны думать о том, чего я хочу. То есть… — Прядка вдохнула поглубже. — Не скажешь ли, Энн, почему ты так странно относишься к оружию?

— А сама что думаешь? Есть догадки?

— Нет. Я… спросила Форта, и он сказал, что, наверное, в детстве ты была рабыней или что-то в таком духе. Ему кажется, что стрелять из оружия для тебя означает управлять обстановкой. Брать силу в свои руки.

— Ух! — Энн уселась на ящик с запасными ядрами. — А ведь обычно он так здорово разбирается в людях.

— Значит, в детстве ты не была рабыней?

— Я девчонка с фермы. Разводила кур. Отличная жизнь. Знаешь, куры очень умные, из них получаются отличные домашние питомцы.

— Правда?

— Ага. Обидно, что они такие вкусные. Есть еще догадки?

— Ну, я спросила Салай, и она думает, что ты считаешь пушки и пистолеты символами власти и хочешь ими распоряжаться, поскольку ремесло плотника все воспринимают как должное, а ты стремишься к более важной работе.

— Что ж, именно этого я и ожидала от Салай. Она никогда не умела судить о людях. От слова «совсем».

— Я… э-э… тоже заметила.

— Надеюсь, ты не забыла спросить обо мне и Улаама.

Прядка покраснела еще гуще.

— Спросила! — обрадовалась Энн. — Что он сказал?

— Я не совсем поняла его объяснение. Он сказал что-то насчет формы пушек… и почему-то сигар…

Энн расхохоталась: неистово, непринужденно, с искренним весельем. Прядка тоже не сдержала улыбки. Такой смех быстро заселяет в человеке все свободные номера и ищет поблизости дополнительные варианты размещения.

— Так что же на самом деле? — спросила Прядка, когда смех Энн наконец утих.

— Просто… — Энн пожала плечами. — Мне кажется, они прикольные.

— И всё?

— Всё? В принципе, человека можно описать по тому, что ему нравится, Прядка. Именно это отличает нас друг от друга, понимаешь? Мы рассуждаем, как важна культура, но что такое культура? Это не правительство, не язык, не всякая прочая ерунда. Нет, это все то, что нам нравится: пьесы, сказки, коллекции мрамора.

— Кружки?

— Пожалуй. Почему бы нет? Кружки. Держу пари, уйма людей коллекционирует кружки. Но дело не в самих кружках.

— А в том, что любая кружка отличается от всех остальных.

— Да, именно! — Энн похлопала по пушке. — Я вот кружка, которая любит оружие. Мне нравится запах зефирного дыма. Понимаешь, о чем я? Это как электрический запах молнии. Обожаю, когда нужно стрелять в далекую цель. Любой олух легко попадет в стоящего рядом. Но попасть в ничего не подозревающего парня на соседнем корабле, пока тот попивает чай? Бум, вот это круто.

Она устремила взгляд вдаль.

— Я любила слушать, как стреляют пушки в городе, на каждый Двенадцатидневник. Ну, и изредка, когда захватчики пытались атаковать порт. Каждый раз, как эти выстрелы отдавались эхом в холмах, я думала: «Однажды на их месте