Человеческому роду не обойтись без определенной доли безрассудства. Иначе люди перестанут совершать глупости, например, лезть к горячей оранжевой штуке, от которой чернеет дерево и дымится борода Тарга. Но эволюции свойственны отклонения, поэтому в популяции всегда есть определенное количество особей, у которых больше нервов, чем нейронов. Проращивание спор — лишь последний пункт в списке занятий, предназначенных для четкого и жестокого отсева таких особей из общего генофонда.

Однако Прядка не хотела заниматься проращиванием спор, у нее просто не осталось выбора. Ей хватало ума, чтобы разобраться в схемах, и вдумчивости, чтобы развивать идеи. А недостаток в профессиональном обучении она с лихвой компенсировала привычкой натягивать кухонные рукавицы, даже когда кастрюля успела остыть.

В тот миг именно такое сочетание личных качеств требовалось для появления инноваций. Возможно, некоторые посчитают дальнейшее глупой удачей, но я назову это неизбежностью.

«Почему бы не изготовить что-то похожее, но переносное», — подумала Прядка, рассматривая схему.

Не просто пистолет. Пистолетами никого не удивишь, и хотя они довольно полезны, но не отличаются особой практичностью. Можно ли их усовершенствовать? Как бы выглядела компактная споропушка?

Благодаря пометке в нижней части схемы, также добавленной автором, последний кусочек головоломки встал на место: «См. идею для сигнальных ракет на основе этой схемы».

Луна всеведущая… ракетницы! Первые шаги уже сделаны. Оставалось лишь…

В дверь постучали.

Это было пустяковое вторжение. Вежливое, из тех, что ассоциировались с прежней жизнью. Однако концентрация Прядки разлетелась вдребезги, как от залпа тысячи пушек. Она вскочила на ноги и распахнула дверь, приготовившись с нехарактерной для себя решимостью обрушить поток оскорблений на того, кто так бесцеремонно ее отвлек.

За дверью, загородив коридор, стоял Форт с тарелкой в руках. Тарелка была накрыта крышкой от кастрюли, чтобы еда не остыла. Форт поднял свою дощечку:

«Ты не пришла за ужином. Все в порядке?»

Прядка моргнула и выглянула в иллюминатор. Стемнело настолько, что во время чтения она, сама того не замечая, щурилась. Скоро придется зажечь лампу — роскошь, дозволенная проращивателю, но недоступная обычным морякам. Прядка откинула назад волосы, пытаясь понять, который час. Неужели она так увлеклась?

Луна милостивая… Она едва не набросилась на Форта, а он лишь проявил доброту и принес ей еду. Что с ней случилось? Может, в тех записях какое-то заклинание, и оно вызвало провал во времени? Или она и правда настолько увлеклась? Поразительно, ведь речь не шла ни о кружках, ни об окнах.

— Спасибо, Форт.

Прядка заглянула под крышку: обычные объедки. Похоже, сегодня подавали картофельное пюре с чайкой, но из-за горелой корки трудно утверждать наверняка. Впрочем, несмотря на вкус, вряд ли Форт готовит еду из опилок и камешков, раз уж Прядка до сих пор не умерла от истощения.

«Ты по-прежнему у меня в долгу, — заметил Форт. — Несмотря на твою новую должность, капитан не разрешала тебя кормить».

— Когда мы придумаем, как правильно расплатиться, может, ты перестанешь соскребать мне в тарелку со дна кастрюли? — пробормотала Прядка.

Форт нахмурился.

«Что? Прядка, в первую очередь я откладываю еду для тебя и Хойда и только потом кормлю Дагов».

— Ты… что?

Осознание обрушилось на нее, как удар молотком по черепу.

Это не объедки.

Все это ели.

— О… о, ужас.

У Форта хватило совести опустить глаза и виновато пожать плечами.

«После смерти Уива мы дежурили по очереди. Лучше всего получалось у меня. После варева Энн половину команды тошнило три дня».

— Вот как, — проговорила Прядка. — Тогда я, кажется, придумала, как расплатиться с тобой и всей остальной командой за вашу доброту.

«Готовить у нас нелегко, — предупредил Форт, подняв ладонь. — Есть только морские пайки, в основном залежавшиеся, сухие или консервированные. Трудно превратить их во что-то съедобное».

— Думаю, ты удивишься. Зайди за мной завтра, прежде чем начнешь стряпать ужин…

Она осеклась: с палубы донесся предупредительный звон рынды.

Не три мощных удара, означающих, что замечен другой корабль, не непрерывный звон — призыв в столовую, а два удара, пауза, потом опять два удара.

— Что это значит? — спросила Прядка.

«Впереди граница, — быстро написал Форт, едва не подпрыгивая от возбуждения. — Подходим к Багряному морю. Хочешь посмотреть на переход?»

— Еще бы!

Прядка выскочила за Фортом в коридор, хотя ей ужасно хотелось вернуться к записям. Что за глупости. У нее нет формального академического образования; ее обучение ограничивается чтением и арифметикой. Какая ученая из мойщицы окон? Будь у нее тяга к исследованиям, она бы поняла это раньше.

Истина же заключается в том, что Прядке просто никогда не попадалась достаточно интересная — или опасная — тема.

Глава 38. Ученица

Вряд ли я стану рекомендовать моря спор к посещению. В Космере есть и более гибельные места, но мало какие из них опасны в столь будничном смысле. В других местах вы умрете под грохот катаклизмов, споры же убьют вас шепотом. Вот вы сидите и читаете интересную книгу, а в следующий миг неудачно вдыхаете пару багряных спор, и ваш череп вдруг превращается в решето.

Такое случается нечасто, но уж когда случается, то кажется гораздо более несправедливым, чем смерть из-за удара молнии или урагана. Природе полагается объявить о себе, прежде чем вас убить. Иначе просто неспортивно.

Впрочем, в морях спор и правда есть на что посмотреть.

Форт отвоевал для Прядки местечко на носу, отослав пару Дагов глазеть за переходом с такелажа. Вечерело. На таком отдалении от лунагри купол Зеленой луны висел за их спинами почти над линией горизонта. Впереди, как зеркальное отражение, выглядывала огромная сфера Багряной луны, а сверху, словно нетерпеливый брат, парило солнце.

Чуть ближе к кораблю зеленые споры постепенно смешивались с багряными. Средняя часть градиента была темно-коричневой. Яркий, искрящийся пурпур впереди напоминал океан крови, словно Багряную луну подбили, а «Воронья песня» шла к ее трупу.

Прядка и не думала, насколько неправильным покажется этот цвет. Изумрудная луна и море в буквальном смысле окрашивали все, что она видела в жизни. Как же страшно покидать все привычное и вступать в это израненное красное море. За ней всегда присматривала Зеленая луна, и Прядка боялась, что исчезнет в тот же миг, как луна перестанет о ней заботиться, пусть этот страх и гнездился лишь в крошечном иррациональном уголке ее души.

Пока они пересекали границу, Форт облокотился о палубное ограждение и поднял свою дощечку:

«Ты ухмыляешься».

— Прости. Просто все это ужасает.

«Ты улыбаешься, когда испытываешь ужас?»