Профессоров и прочих служащих я велела собрать по аудиториям и допрашивать по очереди. «На свободе» остались только задействованные в лечении пострадавших Клэренс и Огнад. Эта пара всё больше меня удивляла, да и личи обычно не увлекались техниками исцеления.

Отправившись из корпуса общих дисциплин к общежитиям, я в свете фонарей увидела принца Арендара, перелетающего от выделенного ему жилища к лечебному корпусу со своей Валерией в руках.

Едва хлопанье крыльев прекратилось, на территории Академии воцарилась тишина.

Не успела дойти до общежитий, как снова захлопали крылья, но кто и куда отправился – я не поняла.

У меня свербило неприятное чувство, что что-то не так. Постояв на перепутье аллей и так с ним и не справившись, я пошла проверять подопечных.

Посочувствовала следователям, записывавшим показания рыдающих и крайне нервных студенток. Там как раз буянила драконесса Изольда, обещавшая, что за неуважение к ней следователям отвечать перед самими Фламирами. Но увидев меня, она прикусила язык, видимо, вспомнив подозрительную встречу в лабораториях принца Линарэна. Может, она болеет (что для драконов редкость и почти позор), а он её лечил?

В мужском общежитии, хоть никто и не рыдал, было лишь чуть спокойнее. Похоже, студенты успели запугать друг друга слухами.

Но и после всех этих дел зуд не отпускал. Похоже, это приступ интуиции, как в случае с Валерией.

Посомневавшись немного, я решила вновь довериться чувствам и вернулась в золотой кабинет административного корпуса. Погасила вспыхнувшие при моём появлении сферы, устроилась в своём кресле и запрокинула голову.

Итак, меня посетила интуиция – неосознанная догадка на основании неосознанно помнившихся фактах.

Так как прежде я не бывала в Академии драконов, скорее всего, дело в чём-то, что я узнала в свой довольно короткий срок пребывания здесь.

Учитывая, что я почти ни с кем не общалась, нужная информация, вероятнее всего, содержалась в документах. А я их посмотрела целую Бездну и вспоминать не хотела (особенно кляузы, что у кого-то кресло в кабинете лучше, кто-то новый и слишком дорогой стол вне очереди получил), но если потребуется…

Впрочем, общение у меня тоже было: профессора Эзалон, Иморана, магистр Игнасиус. И, разумеется, Малри.

Раньше тут появился носитель Бездны.

Теперь – вестник.

Оба случая связаны с хозяйственными делами: носителем был заведующий хозяйством, вестника провезли в грузе, который не досмотрели из-за отсутствия заведующего хозяйством.

Теоретически, грузы должны досматриваться в любом случае, но о том, что этого не происходит, могли знать обитатели Академии.

А ещё, теоретически, в рамках допущения, местные культисты должны были пересекаться. И цель ведь в обоих случаях тоже одна – Валерия, которую, похоже, приняли за избранную принца Арендара, и Культу, конечно, не выгодно, чтобы Аранские остались у власти, а в империи сохранилась стабильность.

Но если вернуться к культистам… Если допустить, что они были знакомы, хоть и не афишировали это (иначе эту связь бы давно вскрыли). Так вот, у знакомых, объединённых общей целью, есть склонность неосознанно взаимодействовать и друг другу подыгрывать.

Если исходить из этого…

И из того, что мой интуитивный зуд основан на том, что я невольно узнала из документов…

Медленно вдохнув, я закрыла глаза, обращаясь к собственной памяти.

Запросы к бывшему заведующему хозяйством, которые я копировала, чтобы для Элора создать видимость обилия требующих решения бумаг, будто легли передо мной, я видела каждый. Это требовало напряжения сознания, но позволяло экономить время.

Фамилии: встречалась половина служащих Академии.

И причины обращения: от замены старых вещей до закупки методических материалов.

Наиболее часто повторяющиеся фамилии… Игнасиус и Малри. У первого – прорва ингредиентов для исследований, что нормально, а вот Малри – у него: замена мебели, оплата командировок… и положительных ответов заведующего хозяйством на его запросы больше, чем на другие подобные. Малри явно был у него на хорошем счету.

Я обратилась к другой части памяти: жалобы. Одна – на то, что Малри вне очереди на замену мебели получил новый стол, хотя старый менял всего два года назад, и тот был в отличном состоянии – жалобщик сам видел. Вторая: что Малри за счёт Академии слишком шикарно жил на съезде научных сотрудников в Столице.

Для менталиста подобные «чуть более хорошие условия» могли быть нормальной практикой, если заведующий хозяйством хоть чуть пренебрегал безопасностью сознания. Но культист не мог ментальной безопасностью пренебрегать, иначе его быстро вычислят (а Малри должен был бы о таком подозрении доложить, придумав достойную отговорку своей осведомлённости, потому что ни одно нормальное существо не станет жить рядом с носителем вечно голодного порождения), да и защита Академии – дополнительный аргумент в пользу того, что разум носителя порождения был хорошо защищён.

Но…

Малри обещал мне доказать, что Санаду чуть ли не с культистами связан. И тут как по заказу – на сцену снова выходит Культ.

Я чуть не застонала: надо идти к следователям и приказать внимательнее отнестись к менталисту. Я должна действовать против одного из нас. Указать на него, как на особо подозреваемого.

Я.

Попросить.

Пристрастно.

Отнестись.

К менталисту.

Наклоняясь вперёд, я засмеялась, и именно в этот момент в кабинет вошёл Элор.

Коридорный свет очертил его статную фигуру, золотом подсветил по контуру рыжие волосы.

– Что смешного? – судя по голосу, Элор был не слишком-то доволен.

Смеяться мгновенно расхотелось. Я вздохнула и призналась:

– Профессор Малри вёл себя подозрительно. К тому же бывший заведующий хозяйством охотнее, чем всем остальным сотрудникам, менял ему мебель на новую и довольно дорогостоящую. Точнее, за последний месяц Малри был единственным, кому заведующий хозяйством без лишних волокит одобрял такие запросы. Не думаю, что носитель порождения позволил бы менталисту влезать в своё сознание. Малри – не болотный гоблин, чтобы заведующий хозяйством относился к нему хорошо из-за общевидовых пристрастий. Или носитель был чем-то Малри обязан, или… они действовали заодно, – последнее сказать было невероятно трудно: всё во мне требовало защитить своего. Сначала проверить, а потом втягивать тех, кто мог использовать это против нас всех, но…

Элор оставался в дверях. Лицо его пряталось в тени.

– Хорошо, – сипло произнёс он, и мне не понравились интонации его голоса. Элор резко пересёк кабинет и навис надо мной, принеся запах корицы и раскалённого металла, сладости и остроты.

Из коридора падал золотистый луч света, мерцал на письменных принадлежностях, перьях, но мы с Элором оставались во тьме…