– Рав говорит, есть надежный способ выяснить, кто юридически владеет домом: земельный кадастр. Бумажных документов больше нет, но если дом зарегистрирован на нас, то мы являемся полноправными владельцами. Если нет, то в реестре будет значиться фамилия Лоусон. Эмма сможет узнать.

Агент Воэнов, Эмма Гилкрист, только что освободилась, и коллега должен передать ей сообщение о кризисе в Элдер-Райз.

– Не волнуйся, – заверяет Дэвид Люси. – Эмма никак не могла выплатить два миллиона и не зарегистрировать сделку.

– Правда? – иронически восклицает Мерль. – Это будет не единственная ошибка! Слушайте, мне надоело ждать ваших агентов – давайте проверим на сайте земельного кадастра!

– Информация появится на сайте лишь через несколько дней, – говорит Дэвид. – Нам нужна Эмма или этот Грэм Дженсон, чтобы подтвердить конкретную позицию…

Тут звонит телефон, и Дэвид выхватывает его из кармана, словно пистолет. Все замирают.

– Эмма, наконец-то! – восклицает Дэвид. – У нас тут создалась очень сложная ситуация, и ее надо разрешить как можно скорее…

Поймав взгляд Фии, он почему-то смущается и уходит разговаривать в сад. Холодный воздух врывается в открывшуюся дверь, словно угроза; в окно видно, как Дэвид направляется к игровому домику.

Вот так, думает Фия. Мое будущее, будущее Лео и Гарри – вот к чему все свелось.

Женева, 17:15

Наконец он добирается до вокзала. Колени, бедра, даже плечи – все болит и ноет; зато мозг в отключке – блуждание по улицам пролило на душу бальзам одиночества, безликости, анонимности. Он разглядывает вокзальную суету, словно забыв, зачем пришел.

Мимо проходит группа молодых женщин, лица повернуты к той, что в центре. Глядя на них, он вдруг понимает, что Фия справится – у нее есть подруги.

Это абсолютное знание приходит к нему спокойно, безболезненно.

Ему всегда казалось, что женщины Тринити-авеню слишком… напряженно общаются. Если не вслушиваться, о чем говорят, по их мимике, жестам, языку тела кажется, что разговор предельно серьезный, как будто речь идет о геноциде или экономическом кризисе. Потом, правда, выясняется, что у малышки Эмили трудности с математикой, а Феликс не попал в лучшую футбольную команду; в другой раз обсуждают сериал или этот дебильный подкаст, «Жертва».

Ну а когда случаются по-настоящему ужасные вещи – вроде смерти члена семьи или разрушенной карьеры, – ожидаешь массовую истерику, а они вдруг раз – и группируются, как спецназ, безупречно организованные, сосредоточенные на принятии решения.

– Как те бабы в погонах, – сказал однажды Родж в «Двух пивоварах». – Помнишь старый скетч о женщинах, захвативших мир? «Два Ронни» с Дианой Дорс вроде бы. Типа антиутопия…

– Звучит неполиткорректно.

– Ну еще бы! Сейчас бы такое в эфир не выпустили, – заметил Роджер с притворным сожалением.

Странно, что он думает об этом теперь, перед табло отправления на вокзале Женевы. И все-таки он рад – значит, в Лондоне все будет не так страшно, даже сегодня, в день катастрофы. Сейчас ситуация в руках Фии; когда осядет пыль, мальчикам без него будет лучше.

Впервые с момента отъезда он чувствует слабые проблески успокоения.

А в половине шестого отходит поезд на Лион.

«Рассказ Фии» > 02:22:12

Возможно, вы удивитесь, но временами мне становилось его жаль, правда.

Не поймите меня превратно, я его не оправдываю: Брам обворовал нас, украл будущее наших детей, и я его от всей души презираю. Просто некая часть меня понимает, каким образом ситуация могла зайти так далеко. Ну, вы знаете, когда события накапливаются до состояния лавины, до ощущения космической неизбежности. Как известно, если поделишься проблемой, она становится легче; не значит ли это, что затаенная беда становится в десять раз хуже?

А ведь так Брам и сделал, я уверена, – держал все в тайне. Если бы он признался кому-нибудь – кому угодно! – его бы отговорили. Теперь же его ищут за мошенничество, а то и хуже…

Нет, я не буду ничего рассказывать – до тех пор… Пока это не докажут в суде.

Правда, я не могу делать никаких заявлений, а то и у меня начнутся проблемы с полицией.

Я хочу лишь сказать, что Брам вовсе не был таким жизнерадостным, каким его привыкли считать. У него случались периоды депрессии, упадка настроения – это связано с тем, что его отец умер молодым. Я не собираюсь критиковать его маму – замечательную женщину, – однако тяжело растить ребенка, когда сама горюешь о смерти мужа… В общем, иногда трудно провести границу между силой и слабостью.

Между героем и злодеем.

Правда?

* * *

Да, время играло против Брама, признаю. Можно сказать, это было предельно жестоко.

Хотя я решила последовать совету Тоби и умерить свой гнев, на следующий день Брама ждало новое развитие событий. По средам обычно он приходил укладывать детей спать. Я подождала, пока он спустится в гостиную, и закрыла дверь – не нужно, чтобы дети слышали наш разговор. Мы устроились на диване, напротив горящего камина, и я подумала: сколько пар на нашей улице сейчас сидят вот так, у огня, – только с противоположными целями.

– Насчет вчерашнего вечера, – начал Брам. Как и предсказывал Тоби, он был полон раскаяния. – Мне правда…

– Я знаю, – прервала его я. – Тоби не собирается ничего предпринимать. Тебе повезло – он мог бы заявить в полицию! Сказал, что все понимает.

Брам уставился на меня, ошеломленный.

– Понимает?..

– Что ты тяжело переживаешь потерю. – Хорошей жены, привлекательной женщины… Я помедлила, наслаждаясь его смущением. – А кроме того, чем мы занимаемся и о чем говорим, тебя не касается.

– Ла-а-адно, – протянул Брам, стараясь выиграть время и лихорадочно соображая, о чем пойдет речь, если не о вчерашней драке.

Я достала из кармана открытый конверт.

– Пришло сегодня.

Брам взял письмо.

– Оно же адресовано мне!

– Да, но я подумала, что из страховой – вдруг они изменили решение, вот и открыла. – На самом деле письмо пришло из автоинспекции: Брама приглашали подать заявку на восстановление лицензии. – Оказывается, тебя лишили прав! Давным-давно, еще когда мы были вместе! Значит, ты ходил в суд, а мне не сказал ни слова!

– Вскрывать чужую почту – преступление! – огрызнулся Брам.

– Водить машину без прав – вот настоящее преступление!

– С чего ты взяла? – нахмурился Брам. – Там речь идет вовсе не об этом!

Вот и все, что осталось от его хваленого самодовольства и умения блефовать!

– Зато я об этом! Не отпирайся, ты сто раз после этого садился за руль, я сама видела! Господи боже, Брам! Тебе еще повезло, что работу не потерял! А если бы случилась авария? Ты хоть представляешь, во что бы ты вляпался? Чем ты думал? Как тебя вообще угораздило? Почему ты не можешь соблюдать правила, как все нормальные люди?!