пальцем на лицо с выеденными глазами, – нашли в поле. Вчера вечером.

– Кто это?

– Грегори Тимболд – член Доминиканского ордена.

– Доминиканского ордена? – не верит Норин и поднимает на меня взгляд. – Мэттью, это невозможно. Доминиканцы жили во времена…

– Я знаю историю, поверьте. И я был удивлен не меньше вас.

– Выходит, в Астерии нашли пристанище фанатики, сжигавшие ведьм еще в Средневековье? – удивляется Мэри-Линетт и неожиданно прыскает со смеху: – Классно.

– Не понимаю, почему ты смеешься, Мэри.

– Надо же внести разнообразие в будни, Норин.

– Вряд ли мы имеем дело с Доминиканским орденом, – задумчиво говорит Джейсон и вытирает вспотевшее лицо. – Это культ, пародия. Что за последователи?

– Неизвестно, кто хуже: доминиканцы или фанатики, стремящиеся ими стать.

– Проблема в том, что этот орден знает правду, – говорю я, сжав пальцами пылающее плечо, и морщусь. – Они знают правду об Ари и попытаются ее убить.

– Это не так-то просто, – дергая уголками губ, шепчет Норин. – Ариадна сильна, ты и сам сегодня видел, на что она способна.

Да уж, видел, слышал, чувствовал. Сегодня я познакомился с новой стороной Ари. И мы друг другу не понравились.

– Посмотрите, – я указываю пальцем на красные буквы. – «Смерть не приходит одна». Я уверен, это послание. Предупреждение. Ари хотела сказать, что будут еще жертвы.

– Или она просто ждет, что вы намочите штаны, – предполагает Дюк.

– Она хочет, чтобы мы думали, – настаиваю я, – чтобы мы думали и остановили ее.

– Похоже на месть, Мэтт. Эти люди пытали ее, вот она и вернулась, чтобы…

– Это глупо. Поверьте! Возвращаться, чтобы просто отомстить? Люцифер заполучил ее душу, но с какой целью? Ари не девушка, в которую Дьявол случайно ткнул пальцем.

– Разумеется, у него был план, – соглашается Норин.

– Вот именно. Все поступки Ари сумбурны, привлекают слишком много внимания. Я не силен в составлении стратегий, но разве плохие парни заявляют о себе? Только идиоты выставляют преступления напоказ. В жизни убийцы молчат и просто делают свое дело.

– Ариадна отвлекает наше внимание, – неожиданно говорит Джейсон и наклоняется, изучая фотографии. – Она хочет, чтобы мы думали о ней.

– В то время как происходит нечто более важное, – добавляет Хэйдан, встревоженно глядя на меня. В окно врываются порывы холодного ветра и шум проезжающих машин.

Что задумал Люцифер? Для чего ему на самом деле понадобилась Ариадна?

– Подождите, – едва слышно шепчет Мэри-Линетт и берет в руки один из снимков.

– В чем дело?

– На его груди, взгляни-ка, Норин, я видела нечто подобное. Как же это называется?

– Пентаграмма? – предполагаю я, склонившись над фотографиями.

– Нет, не пентаграмма.

– Разве? Круг и пересеченные линии, треугольники. – Я стискиваю зубы, когда боль лавиной прокатывается по спине. Черт!

– Это не треугольники, Мэтт. Это звезда.

– Какая еще звезда? – недоуменно переспрашивает Хэйдан, отняв у Мэри фото, а я с изумлением подмечаю, как вытягиваются лица сестер Монфор. Опять они знают что-то, о чем я не имею ни малейшего понятия.

– Это звезда Хаоса, – объясняет Норин, выпрямив спину, и отворачивается.

Она сжимает кулаки, отходит от стола, а я терпеливо жду продолжения.

– Ящик Пандоры! – усмехается Дюк Роттер. – Вот же вас угораздило вляпаться в такое дерьмо, ребята. Поздравляю!

– Ящик Пандоры? Это же сказки. – Я устало закатываю глаза. – Миф для малолеток.

– Подожди…

Норин отмахивается от меня как от надоедливой мошки, а я раздраженно щурюсь.

– Чего подождать? Пока вы придумаете, как усугубить ситуацию?

– Я пытаюсь сопоставить факты.

– Нет, вы пытаетесь приплести их к своей безумной теории.

– Моя теория не безумна.

– Если она строится на легенде, написанной каким-то шизофреником-фантастом…

– Она строится на истории моего вида, – рявкает Норин, стремительно повернувшись ко мне лицом. – Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Ты опять пытаешься отрицать то, о чем не имеешь ни малейшего понятия.

– Но…

– Хватит думать головой, – командует женщина, тыкая в меня пальцем, – ты уже не в своем мирке, где любое отхождение от нормы – вымысел. Здесь легенды реальны, мифы реальны. Оглянись, ты находишься в компании черной вдовы, оборотня, ведьмы и брата, который вернулся с того света. Ты сам живешь в одной из тех легенд, которые отрицаешь.

Она права. Права. Но я не могу согласиться так просто, не могу поверить так легко. Я семнадцать лет жил в мире, где даже удача казалась проявлением мистики.

– Мы читали об этом, – задумчиво говорит Мэри, – или мама рассказывала.

– Что именно? – с интересом спрашивает Хэйдан.

– Люцифер уже открывал ящик Пандоры много столетий назад.

– Так что ему мешает сделать это снова самостоятельно?

– Один и тот же человек не может открыть ящик дважды.

– Ну разумеется, – шепчу я. – И почему Ари?

– Чтобы выпустить наружу пороки и болезни, надо обладать силой. Простой человек не сможет открыть ящик, он умрет, а с его смертью в сосуд вернутся и все грехи.

– Но Дьявол не может умереть, – как бы невзначай напоминаю я. – Так почему нас до сих пор не атакуют грехи, выпущенные давным-давно наружу?

– Уверен, что не атакуют? – тихо усмехается Норин и отводит взгляд. – Со временем последствия перестают быть катастрофическими. Но даже сейчас мы чувствуем отголоски того, что случилось много веков назад. Предвосхищая твои вопросы: да, в тот раз Пандору закрыли. Кто? Да сам Люцифер. Наигрался.

– Вот так просто?

– Это случилось много столетий назад. Ящик был открыт несколько дней, из-за чего в мире бушевали болезни, войны. Я уже говорила, что Дьявол не ставит целью избавиться от всего человечества. С кем же ему тогда развлекаться? Но он получает колоссальное удовольствие, когда мы дохнем, как мухи, когда он распоряжается нашими жизнями.

– Звучит поэтично.

– Скорее трагично, – еле слышно бурчит Хэрри.

– То есть если Ари откроет ящик…

– …пострадает много людей, – заканчивает Мэри. – И ей не удастся просто закрыть его, как Люциферу. Ей придется умереть, чтобы избавиться от напастей и катаклизмов, обрушившихся на землю.

– Значит, мы не должны ей этого позволить.

– Но она уже приступила к обряду, жертвоприношению. Мы были уверены, что она здесь ради мести, а она следовала инструкциям, которые давал ей Люцифер.

– О чем вы?

– Четыре состояния, четыре жертвы: огонь, вода, земля, воздух.

– Барнетта нашли подвешенным к потолку, – нахмурившись, напоминает Мэри-Линетт.

– Грегори Тимболда – в поле, – добавляет Хэрри.

– Остаются вода и огонь, – Джейсон усмехается, – кто бы сомневался.

– А если Ариадна не догадывается, что делает? Люцифер – отец лжи, он вряд ли раскрыл ей все карты, когда переманил на свою сторону. Возможно, она думает, что мстит, но на деле является его марионеткой.

– Может, ты прав, – соглашается Норин. – Дьявол умеет убеждать.

– Но вдруг она уже завершила ритуал? – неуверенно спрашивает Хэрри и