Может, Джорджо вернулся в Неваду? Если так, то что он сейчас делает: объедается и попивает молочные коктейли в Вегасе или гниет где-нибудь в пустынных песках? Господь свидетель, он там будет не первый. И даже не сотый.

Джорджо и мертвый вывел бы копов на Ника, думает Билли. Эти двое работают в одной команде с незапамятных времен, Ник за главного, а Джорджи Свин – его consigliere. Билли не знает, действительно ли в мафиозной иерархии существует такая должность или ее придумали киношники, но толстяк совершенно точно выполнял функции консильери для Ника – то есть был его советником.

Впрочем, нет, так было не всегда. Билли помнит свою первую работу на Ника (и свое третье по счету заказное убийство) в далеком 2008-м. Джорджо тогда еще не было. Ник вел все переговоры сам. Он сказал Билли, что на окраине города завелся насильник – рыщет по мелким клубам и казино. Ему нравятся женщины постарше, причем одну из них он не просто изнасиловал, а убил. Ник узнал, кто это, и решил нанять заезжего профи, чтобы убрать парня. Один знающий человек посоветовал ему Билли. Очень хорошо о нем отзывался.

Когда Билли приехал в Вегас во второй раз, Джорджо не просто был там – он провел всю сделку. Ник зашел во время их разговора, по-мужски обнял Билли, похлопал по спине, а потом просто уселся в углу, попивал что-то, слушал и молчал. Почти до самого конца. Этот второй заказ Ник сделал через год после первого. Джорджо сообщил, что на сей раз надо убрать не насильника, а владельца независимой порностудии по имени Карл Трилби. На фото порнушник был поразительно похож на телеевангелиста Орала Робертса.

«“Трилби”, как шляпа», – сказал Джорджо, а когда Билли сделал непонимающее лицо, пояснил, что есть такая разновидность мужских шляп.

«Я не убиваю людей только за то, что они снимают на камеру, как кто-то трахается», – заметил Билли.

«А если трахают шестилеток?» – уточнил Ник, и Билли взял заказ. Потому что Карл Трилби заслуживал смерти.

Потом Билли выполнил для Ника еще три заказа – итого пять, не считая Аллена. То есть почти треть от общего числа его жертв (за исключением моджахедов в Ираке, понятное дело). Иногда Ник присутствовал при заключении сделок, иногда нет, но Джорджо был всегда. Потому-то его участие в сделке по Аллену не насторожило Билли. А должно было. Только сейчас до него дошло, что это очень странно.

Ник может отрицать свою причастность к убийству Аллена ровно до тех пор, пока Джорджо держит язык за зубами. Мол, да, конечно, я знаком со Свином, но ничего не знаю про его дела. И даже если те повара скажут, будто видели Ника за одним столом с Джорджо и Билли (что маловероятно), Ник всегда может пожать плечами и заявить, что обсуждал с Джорджо игорный бизнес – срок действия лицензии «Дабл Домино» подходит к концу, пора бы ее обновить. А Билли? Да просто какой-то приятель Джорджо. Может, телохранитель – откуда Нику знать? Тихий парень. Представился Локриджем и больше за весь вечер ничего не сказал.

Когда копы спросят, где был Ник в день убийства Аллена, он скажет правду: в Вегасе. Множество свидетелей подтвердят его алиби. Плюс видео с казиношных камер наблюдения. Там-то накопители не чистят раз в сутки: записи хранятся как минимум год.

Это если Джорджо будет молчать. Но станет ли он соблюдать правила пресловутой омерты, если угроза экстрадиции нависнет над ним? Если его подведут под смертельную инъекцию – за пособничество в совершении убийства первой степени?

Под пятью футами песка особо не поболтаешь, думает Билли. В таких ситуациях это железное правило.

Он прекращает играть с телефоном и отправляет Джорджо еще одно сообщение. Ответа по-прежнему нет. Он мог бы написать или позвонить Нику, но даже если тот выйдет на связь, можно ли доверять его словам? Нет. Единственное, что заслуживает доверия в данном случае, – полтора миллиона долларов на счету в офшорном банке, откуда они загадочными электронными путями отправятся в другой банк, а там-то до них уже сможет добраться Далтон Смит. Баки их переведет, как только окажется в своем укрытии (если будет что переводить, конечно).

Сегодня Билли больше ничего предпринять не может и поэтому ложится спать. На часах нет и девяти, но денек выдался тяжелый.

Он лежит, закинув руки за голову и наслаждаясь эфемерной прохладой под подушкой, и думает, что история не клеится. Не клеится, хоть убей.

Кен Хофф – ладно, с ним все понятно. Есть на свете такие пройдохи, которые искренне считают, что смогут выбраться из любого, даже самого глубокого дерьма. Кто-нибудь всегда бросит им веревку. Этим улыбчивым ребятам с крепким рукопожатием, в футболках поло «Айзод» и мокасинах «Балли», впору ставить штамп «самовлюбленный оптимист» на свидетельство о рождении. Но Джорджо Свиньелли – другое дело. Да, обжорство когда-нибудь загонит его в могилу, но во всем остальном он, по мнению Билли, – трезвомыслящий реалист. Как же вышло, что в этом деле он всюду наследил?

Билли отгоняет эти мысли и проваливается в сон. Ему снится пустыня. Не та, где он воевал – где всюду пахнет порохом, козами, нефтью и выхлопными газами, – а австралийская. Посередине торчит огромная скала, которую называют Айерс-Рок, вот только ее настоящее название – Улуру. Даже звучит жутко, как завывание ветра. Это было священное место для аборигенов, которые увидели скалу первыми. Увидели и стали ей поклоняться, не считая при этом, что скала принадлежит им. Они понимали: если есть на свете Бог, то скала эта Божья. Билли никогда там не бывал, но видел ее в фильмах вроде «Крика во тьме» и журналах «Нэшнл джиографик» и «Трэвел». Ему бы хотелось там побывать, он даже мечтал переехать в городок Алис-Спрингс, что в четырех часах езды от Улуру, где Скала поднимает к небу свою невероятную голову. Жить скромно и тихо. Может быть, писать – в комнате, наполненной солнечным светом, с небольшим садиком за окном.

Оба его телефона лежат на прикроватной тумбочке. Он выключил звук, но в три часа ночи просыпается от желания опорожнить мочевой пузырь и проверяет оба – не было ли сообщений или звонков. На предоплаченном мобильнике ничего нет, Джорджо ожидаемо молчит. Билли понял, что уже никогда и ничего от него не получит (хотя… в мире, где мошенник может стать президентом страны, возможно все). Зато на телефон Далтона Смита что-то пришло. Уведомление от местной газеты. «Известный предприниматель покончил с собой».

Сходив в туалет, Билли садится на кровать и читает заметку. Она короткая. Известный предприниматель – это, конечно, Кен Хофф. Один из его соседей по Грин-Хиллу отправился на пробежку и услышал выстрел, который доносился, как ему показалось, из гаража Хоффа. Это произошло около семи вечера. Сосед позвонил 911. Приехавшая на место полиция обнаружила Хоффа за рулем автомобиля с работающим двигателем. Голова его была прострелена, а на коленях лежал пистолет.

Сегодня или завтра в газете появится более подробная статья, в которой подведут итоги предпринимательской деятельности Кена Хоффа, сдобрят все цитатами потрясенных друзей и деловых партнеров, расскажут о его «финансовых трудностях». Впрочем, без деталей – остальным местным авторитетам, еще вполне живым, лишние подробности могут не понравиться. Бывшие жены помянут его добрым словом (не то что на судах по бракоразводным процессам), а на похороны придут в черном и будут утирать слезы платочками – осторожно, чтобы не размазать тушь. Билли пока не знает, назовут ли журналисты марку автомобиля, в котором был найден труп Хоффа, но он уверен, что это вишневый «мустанг» с откидным верхом.