Он не сразу понял, что произошло, когда рядом гулко хлопнуло и сильный удар в спину сбил его с ног. Предостерегающе вскрикнул Гоша, но его голос потонул в нарастающем шуме борьбы – шелесте одежды, топоте тяжелых ботинок и гортанных выкриках. Снова хлопнуло, и возле Игоря что-то вжикнуло, вспарывая снежный наст. Фомин ухватился за протянутую руку Чеснокова, рывком встал, сжимая кулаки.

В темном переулке, освещенном лишь бледным светом замерзшего фонаря, было трудно разглядеть нападающих. Мелькающие силуэты были как на подбор рослыми и крепкими, атаковали агрессивно, обрушивая град ударов и не давая опомниться. Фомин оставался на ногах лишь благодаря толстому слою одежды и богатому опыту уличных драк. Рядом отмахивался Старцев, скупо и экономично, ловко подлавливая противников на ошибках. Хуже всего приходилось Гоше, который драться не любил, да еще и не обладал достаточным для этого здоровьем. Однако друзей он никогда не бросал и всегда бодался до последнего.

– У них ствол! – выкрикнул Фомин.

– Уже нет, – бросил Старцев.

– А твой?

– A-а, – отмахнулся Семен.

Игорь не стал вдаваться в детали, потому что один из нападающих вдруг пригнулся и бросился на него, выставив вперед руки. Фомин в последний момент попытался уйти от такого прохода в ноги, но успел лишь несколько раз ударить противника по твердой, словно камень, голове. Потом свет фонаря прочертил дугу в черном небе, и Игорь рухнул спиной на землю, выдохнув в холодный воздух клуб пара и увлекая за собой короткостриженого парня с перекошенным лицом.

– Ах ты, сука! – зарычал Игорь, сатанея.

Он с силой оторвал от себя противника, упершись тому ладонями в подбородок. Как раз под удар ноги Гоши.

После этого все смешалось в кучу-малу, в калейдоскоп из ударов, хрипения и проклятий. Игорь несколько раз вставал на ноги, и его несколько раз вновь бросали на землю. От пропущенных ударов горело лицо и звенело в ушах. Варежки давно улетели, и голые кулаки с деревянным стуком врезались в скулы и челюсти. Игорь уже не понимал, дерется ли он с одним и тем же противником, или они постоянно меняются.

Вот на Семена навалились сразу двое, вбивая свои кулаки ему в голову. На них налетел Гоша, стараясь задушить одного.

Вот Игорь сам сидит на ком-то, методично опуская то левую, то правую руку на лицо противника. Тот хрипит, брызжет алым и всхлипывает при каждом ударе.

Вот Фомин и Старцев стоят над пытающимся подняться Чесноковым и не подпускают к нему порядком уставших парней.

Вот ободряющий вид двух поверженных и стонущих врагов. Но отчего-то не слушаются ноги, а мир качается, словно палуба во время шторма.

А потом Семен, вывалившийся из общей свалки, рванулся к сугробу, принялся что-то в нем искать, разбрасывая в стороны снег. Ему на спину, пытаясь забрать шею Старцева в замок, прыгнул один из напавших. Обессилевший Игорь попытался сбросить с себя последнего оставшегося врага, чтобы помочь другу. К ним пополз страшный, с торчащей кровавыми сосульками бородой Гоша, желая если не убить, то хотя бы выдавить глаза…

Выстрел эхом отразился от стен переулка и ударил по ушам.

– Всех порешу! – жутким голосом заорал стоящий с направленным вверх пистолетом Старцев.

В некоторых окнах, в которых еще не виднелись серые силуэты зевак, зажегся свет. Кто-то опасливо предупредил, что вызывает полицию.

Участники драки, как могли, разбрелись в разные стороны.

25 января 2016 года

Утро встретило Игоря болью в разбитом теле и сухостью во рту Он дотянулся до припасенной с вечера бутылки минералки и, приподняв голову над подушкой, жадными глотками влил в себя почти половину.

– Не подавись, – услышал он насмешливый голос Семена.

Фомин отлип от бутылки и с чувством причмокнул, облизывая губы. Посмотрел на Старцева. Тот сидел на диване у окна, где его положил ночевать Игорь. Он успел одеться, умыться и выглядел довольно бодро. Даже постельное белье сложил аккуратной стопкой.

– Сушняк? – поинтересовался Старцев, улыбаясь. Улыбка вышла кривой, левая сторона губ была опухшей, а от скулы до глаза тянулась широкая ссадина.

– У меня после выхода в Зону всегда так, – объяснил Игорь. – Ты как сам?

– Нормально, – отмахнулся Семен. – Бывало и хуже.

– Выспался?

– Меня вырубило, не успел подушки коснуться. А ты?

– A-а, – покачал головой Фомин, ища глазами свои вещи. – Какая-то хрень снилась. Вроде бы даже просыпался несколько раз… Блин, как все болит-то!

– Хорошо нас вчера помяли, – Семен поднялся и подошел к окну, разглядывая заметенный снегом двор. – Давно я так не дрался.

– Я тоже, – Игорь подтянул к себе лежащие на полу джинсы и принялся одеваться. – А чего ты сразу стрелять не стал? Шмальнул бы в воздух, и всего делов.

– Тот, что из травмата стрелял, прямо в руку мне попал, когда я пистолет вытаскивал. Тот и улетел в сугроб. А потом как-то не до него стало. Выдался момент – я его нашел.

– С чего ты взял, что был травмат?

– Ну, – Семен покрутил растопыренной пятерней с бордовой отметиной на тыльной стороне, – потому что травмат. Или ты думал, что в тебя из огнестрела попали?

Фомин вспомнил удар в спину, с которого началась драка. Ну да, если бы в него попали боевой пулей, пуховик бы не спас.

– Это Херсонец подослал, – уверенно произнес он. – Очень уж ему твоя выходка не понравилась.

– Да я так и понял, – кивнул Старцев. – Убивать не хотели, видно было. Так, побуцкать, проучить. Хотя рубились в полную силу, без дураков.

– Торпеды, шестерки Тоши, – Игорь побродил по комнате в поисках носков. Вчера раздевался чуть ли не с порога. Так хотелось упасть и уснуть. Сказал: – Тут в местных спортзалах подобных пруд пруди. Есть там нормальные ребята, кто за спорт, а есть те, кто специально учится людей молотить. Такие, как Херсонец, их и используют по мере необходимости. А те и рады стараться, лишь бы поблатовать да покуражиться. Потом те, кто доживают, становятся новыми Тошами и Волчками. Такой вот круговорот отморози в природе.

– Прямо дремучие девяностые, – хмыкнул Семен.

– Так ты и сам из таких, – поддел друга Игорь. – Только из новых, более причесанных и цивилизованных.

– Я не из таких, – поморщился Старцев.

– Да ну?

– Ладно, проехали… Интересно, как там Гоша?

– Он крепче, чем кажется, – Игорь встал на пол, зябко перебирая босыми ногами по холодному паркету. – Я думал, ему нос сломали, а оказалось, просто разбили.

– Как он отмываться-то будет? Ему ж водой… того… нельзя?

– В общаге у него растворы всякие есть. В его случае без этого нельзя.