мойкой, скоро нужно будет чистить! – кричит ей вдогонку Мона.

Эрика вздыхает. Мать, похоже, серьезно считает, что можно работать и дальше, будто ничего не случилось.

– Можешь еще захватить книгу с подшитыми чеками? Она в кабинете лежит, – продолжает Мона.

– Ладно, – кричит в ответ Эрика.

Небольшой кабинет расположен перед входом в кухню. Эрика почти сразу видит на захламленном столе мамину книгу. Взяв ее, она ищет глазами ручку. Под толстой тетрадкой с вариантами меню находит карандаш и, отодвинув тетрадь в сторону, замечает конверт с истребованием задолженности.

Эрика застывает на месте. Мать забыла оплатить счета? Взяв конверт в руки, она понимает, что он даже не вскрыт.

Быстрыми шагами дочь возвращается в холл, где ее дожидается мать.

– Спасибо, – благодарит ее Мона, протягивая руку за книгой. Отдав ее, Эрика показывает матери конверт:

– Что это?

В глазах Моны промелькнуло беспокойство, но она забирает конверт и убирает в книгу с чеками.

– Да так, ничего.

– Как это ничего? Это письмо с долговой квитанцией, которое ты даже не открыла!

– Эти проклятые счета за электричество, – вздыхает Мона. – Не понимаю, откуда столько нагорает. Я зимой отопление практически не включала и все равно вынуждена платить несколько тысяч крон!

– Сколько ты должна? – спрашивает Эрика.

В этот момент открывается дверь, и в холл отеля заходит Мариан.

– Привет-привет! – щебечет она и машет Маркусу. Завидев Мону, торопится к ней.

Мона бросает на Эрику предостерегающий взгляд:

– Потом обсудим.

– Ты в такое время обычно не присаживаешься, – замечает Мариан. – Что-то случилось?

– Спину потянула. Но ничего страшного. Минутку посижу, а потом начну чистить картошку и разделывать цыплят.

Эрика обменивается взглядами с Мариан.

– Тебе бы лучше отдохнуть.

– Отдохнуть? Вы с ума сошли! А кто будет все это готовить? Там одной картошки несколько килограммов.

– Я могу помочь тебе, – говорит Эрика, но в этот момент по лестнице сбегает Лина. На ней светло-голубой купальник с вишенкой, маска для подводного плавания и большой красный круг на талии.

– Мама, пойдем?

– Скоро, моя любимая. Только бабушке помогу кое с чем.

– Ты хоть знаешь, как цыпленка разделать? – спрашивает Мона, поднимая брови.

– Ну, не совсем, – растерянно признает Эрика и поворачивается к Мариан. – А вы умеете готовить?

– Я умею смешивать коктейли, – радостно отвечает та. – Аль Пачино обычно говорит, что никто лучше меня не смешивает джин с тоником.

– Не думаю, что муниципалитет оценит, если мы подадим старшему поколению завтра к обеду джин, – вздыхает Мона.

– Все устроится как-нибудь, – успокаивает ее Эрика, которую Лина тянет за подол платья.

– Ну, мама, ну пойдем! Я хочу плавать, – говорит девочка, демонстрируя гребки, которые успела разучить.

– Я могу разделать цыплят. И овощи почистить, – произносит незнакомый голос.

Три женщины одновременно оборачиваются и смотрят на Маркуса.

– Правда можешь? – удивленно спрашивает Мариан.

– Ну бабушка, ты ведь знаешь, что я закончил гимназию по направлению «гостиничный бизнес и общественное питание».

Мариан принимает обиженный вид.

– Да, сейчас, когда ты сказал, я вспомнила. Но, Маркус, миленький, не называй меня, пожалуйста, бабушкой, от этого слова веет старостью. Обращайся ко мне просто «Мариан».

Маркус приподнимает кепку, высвобождая копну непослушных волос.

– Сеть все равно упала, – объясняет он, пожимая плечами. – Где тут у вас кухня?

Мона вначале приходит в ужас, но, примирившись, покорно вздыхает.

– Снимай кожу и вынимай кости из уже приготовленных птиц. И сохрани остовы.

– Конечно, – соглашается Маркус. – Из них мы потом сможем сварить бульон.

– Точно, – озадаченно соглашается Мона. – Овощи лежат на мойке.

Эрика показывает Маркусу кухню и, убедившись, что он нашел все, что ему требуется, возвращается к Лине.

– Ладно, дорогуша, идем. – Наклонившись, она обнимает мать, потом обменивается взглядами с одобрительно кивающей Мариан.

– Я присмотрю тут за всем, пока вас нет.

– Пожалуйста, береги себя, – говорит Эрика матери. – И имей в виду, что разговор про конверт еще не закончен.

35

Вторник, 7 июля 1987 года

Маделен идет по коридору церковной канцелярии, водя рукой по рельефным обоям. Маленькие неровности щекочут кончики пальцев, галогеновая лампа нетерпеливо мигает над ней.

Айно передала просьбу пастора Линдберга зайти к нему. Мимоходом обронила, что он хочет поговорить, не уточняя повода, и все тело теперь гудит от волнения.

Она медленно шагает по светло-голубому линолеуму и рассматривает фотографии счастливых прихожан, которые смотрят на нее со стен. Кажется, им нет числа. Здесь есть снимки благотворительных проектов по всему свету: детские дома в Азии и Африке, изображения пастора, совершающего обряд причастия перед алтарем, и многочисленные рождественские праздники.

Дойдя до двери в кабинет пастора, Маделен резко останавливается. Со времени их последней встречи многое успело произойти, и мысль о том, чтобы остаться с ним наедине, вызывает тревогу.

Она проводит рукой по волосам. Может быть, пастор Линдберг тоже хочет отчитать ее за расспросы об Аманде. От этой мысли Маделен бросает в дрожь, но разве у нее есть выбор? Не может же она отказаться прийти к своему духовнику?

Уверенно постучавшись в дверь, слышит: «Войдите».

Маделен открывает и видит пастора, сидящего, как обычно, за письменным столом. Он жестом приглашает ее войти и просит притворить за собой дверь.

Присев, Маделен исподволь рассматривает погруженного в чтение документов пастора. На нем рубашка василькового цвета, подчеркивающего оттенок глаз, излучающих отеческое тепло. Каждый раз, оказываясь вблизи пастора, Маделен поражается его харизме. Когда он, оторвав наконец взгляд от документа, с улыбкой смотрит на нее, нервозность отступает, и она немного расслабляется.

– Маделен, – обращается к ней пастор своим низким голосом, – я так рад тебя видеть.

– Я тоже.

Отложив документ в сторону, он изучающе смотрит на нее.

– Я впечатлен, насколько умело ты руководишь хором. Ваше выступление в прошлое воскресенье было… – он берет паузу, подбирая слово, – величественным, – с напором продолжает пастор.

– Спасибо. Было ощущение, что хорошо получилось.

Пастор Линдберг одобрительно кивает.

– А в целом как дела?

– Хорошо, – отвечает Маделен, убирая за ухо прядь волос.

Комната погружается в тишину. Она не знает, за что зацепиться взглядом, и начинает рассматривать пятно на темно-красном ковровом покрытии.

– Кстати, я беседовал с госпожой Линдберг, – внезапно говорит пастор, и Маделен чувствует, как сердце уходит в пятки.

– Да? – шепотом уточняет она.

– Она говорит, что ты хотела бы поехать в Танзанию.

– Это правда.

– Замечательно. Я включу тебя в список. Желающих много, но, если ты грамотно используешь свои козыри, у тебя есть все шансы, – замечает пастор, подмигивая ей.

– Вот, значит, как? – глупо отзывается Маделен и умолкает.

Пастор облокачивается о стол и наклоняется к ней ближе.

– Я вижу в тебе большой потенциал. Ты руководствуешься добрыми намерениями, но еще