будут картофельные оладьи.

Мариан встает, отложив книгу в сторону. Обойдя холл по кругу, она останавливается перед Патрисией:

– А ты знала, что лучшая подруга Шарлотты выйдет замуж за этого священника, мистера Коллинза? – с напряжением спрашивает она.

– Да, к сожалению, – отвечает Патрисия.

– Но это ведь так… неправильно, – восклицает Мариан. – Бедные девочки. Я бы ни за что не выдержала отсутствие возможности самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

Незаметно подкравшаяся к ним сзади Мона кивает в знак поддержки.

– Я успела забыть, каково им было. Ведь это так тягостно: вечно бояться, что останешься без средств к существованию. И подумайте только, если мистер Беннет умрет, они рискуют еще и родной дом потерять.

– Да, все-таки женское движение чего-то добилось, – соглашается Патрисия.

В отель неторопливо заходит Дорис, и дамы оборачиваются. На уши натянута бордовая замшевая кепка, которая ей явно не по размеру.

– Дорис, – весело обращается к ней Мона. – Ты готова к свиданию?

Подруга смотрит на нее широко раскрытыми от удивления глазами.

– Нет, – шепчет в ответ.

– Зачем тебе головной убор? – интересуется Мариан. – На улице плюс двадцать пять.

Дорис медлит, но спустя пару мгновений стягивает с головы кепку, освобождая длинные лиловые пряди. Повисает гробовое молчание, пока Мариан, закрыв рот рукой, не спрашивает:

– Что стряслось?

– Ты же говорила, что мне пора сделать что-нибудь с волосами, – морщится она.

– Но я имела в виду новую прическу, а не смену цвета.

– Это был несчастный случай, – чуть слышно говорит Дорис, закрывая лицо кепкой. – Я собиралась чуть изменить тон… а в результате превратилась в панка. – Она всхлипывает, и Мона похлопывает ее по плечу.

– Ну, Дорис, ничего страшного не произошло.

– А мне нравится, – добавляет Патрисия. – Выглядит… совсем по-другому.

– Но я не хочу выглядеть по-другому, – фыркает Дорис. – Я хочу быть самой собой, только на пятнадцать лет моложе.

Звенит дверной колокольчик, и в отель заходит Юсуф.

– Добрый день, уважаемые дамы! – с поклоном приветствует он их компанию.

– Привет, Юсуф! Как дела? – здоровается Мона.

– Спасибо, все хорошо. Похоже, на моей малиновой плантации поселилась целая колония стеклянниц, и многие побеги совсем завяли, но в остальном дела идут неплохо.

– Приятно это слышать. Ты же знаешь, что я охотно покупаю твои ягоды и овощи.

– Конечно, я откладываю для тебя лучшее, – говорит он и указывает на полку за прилавком. – Это твой вкусный хлеб с водорослями?

– Да, – кивает Мона. – Тебе дать буханку?

– Да, пожалуйста.

Пока Мона упаковывает хлеб, Юсуф поворачивается к Дорис:

– Какой красивый цвет волос!

Дорис, смутившись, хватается за голову.

– Ты правда так считаешь? Спасибо!

– Фиалковый, – продолжает он. – Цвет ночной фиалки. – Юсуф берет хлеб и расплачивается. – Спасибо, – благодарит он Мону. – Я сообщу, как поспеют редис и рукола.

Когда он выходит из отеля, Мона подходит к Дорис:

– Ты великолепно выглядишь. Иди на свидание и постарайся хорошо провести время.

– Я изрядно нервничаю, – признается Дорис. – Ведь кроме как с Йораном, я ни с кем на свидания не ходила. А вдруг нам будет не о чем с ним разговаривать?

– Да ладно, – успокаивает Мариан. – Темы для беседы найдутся.

– Вы можете обсудить преимущества возраста шестьдесят плюс, – предлагает Мона. – Вот подумайте, насколько свободнее мы сегодня себя ощущаем, чем тридцать или сорок лет назад, когда надо было держать под контролем будни, да еще беспокоиться, что думают о нашей жизни окружающие. Сегодня мы легко можем пренебречь их мнением, да и вообще, кого волнует, чем занимаются старые тетки типа нас. Мы можем наслаждаться жизнью сколько душе угодно: ходить в кино на дневные сеансы, есть тортики на обед и одергивать невоспитанную молодежь.

– Не говоря обо всем опыте, что мы приобрели. Прожив первые шестьдесят семь лет своей жизни, ты и понятия не имела, каково это – покрасить по ошибке волосы в лиловый цвет, зато теперь знаешь, – дополняет Мариан.

Дорис сдержанно улыбается одними губами.

– Полагаю, вы правы, – вздыхает она.

– Мы всегда правы, – дружелюбно замечает Мона. – Не каждый день встретишь мужчину, которому хватает уверенности называть себя Казановой.

– А вдруг он не тот, за кого себя выдает? – беспокоится Дорис.

– Где вы встречаетесь? – интересуется Мона.

– В маленьком кафе в порту Истада.

– Хорошо, там вы по крайней мере будете не одни.

– Может, прихватить с собой что-нибудь для самообороны?

– Скалку? – предлагает Мона.

– Нет, в сумку не влезет.

– Кажется, знаю, – говорит Мона, исчезает в кухне и возвращается со стеклянной бутылочкой с желтым содержимым. – Это масло с перцем чили, моего приготовления. Очень острое. Если этот Рольф-Казанова попытается приставать, плесни в глаза.

– Спасибо, – благодарит Дорис, кивая с серьезным видом. – Так и сделаю. – Она косится на вокзальные часы. – Мне пора, а то на автобус опоздаю.

– Уверена, что мне не стоит составить тебе компанию? – спрашивает Мона. – Я могу сесть через пару столиков от вас и притвориться, будто читаю газету.

– Нет, спасибо, – уверяет ее Дорис. – Мне надо действовать самостоятельно.

Мона приглаживает Дорис волосы и поправляет легкое длинное платье.

– Этот Рольф-Казанова и не догадывается, как крупно ему повезло.

– Спасибо, – тихо произносит Дорис и поворачивается к Патрисии. – Кстати, я давно уже названиваю Грете, но по-прежнему без ответа.

– Может, она сменила номер?

Дорис отрицательно качает головой.

– Я перепроверила по телефонному справочнику: номер тот же.

– Как думаешь, не съездить ли мне к ней самой? – советуется Патрисия.

– Почему бы и нет? – Дорис делает глубокий вдох и будто собирается с силами. – Все, пора.

– Приятного вечера! – говорит с улыбкой Мона.

Дорис уходит, Мона начинает накрывать к чаю, а ее подруги привычно усаживаются за свой столик. Услышав сигнал мобильного телефона, Патрисия быстро достает его.

– Это сын пишет, – объясняет она.

– Сколько у тебя детей? – интересуется Мона.

– Двое мальчиков. Джастин – младший. Живет в Нью-Йорке и работает на бирже, а Мэттью живет в Ричмонде, приблизительно в ста десяти километрах от Шарлотсвилла, – уточняет Патрисия.

Лина прыжками спускается с лестницы и обнимает Мону.

– Привет, бабушка.

– Привет, мое сокровище. Как дела?

Взглянув на Мону, девочка улыбается:

– Думаю, большая сумка в зеленой комнате принадлежала пирату.

– Правда? Почему ты так думаешь?

– Потому что в ней лежали бинокль и длинная палка, которая раньше была деревянной ногой.

– Как увлекательно! А карты сокровищ ты там не нашла?

Лина погружается в задумчивость.

– Я проверю, – говорит она и вновь взбегает по лестнице.

– Твоя внучка очаровательна, – отзывается Патрисия. – Иметь возможность общаться с внучкой, сколько хочешь, – большое везение.

– Да, не могу нарадоваться, что Лина гостит у меня. А у тебя есть внуки?

Патрисия достает мобильник, чтобы показать фотографии.

– Это Зоуи и Дакс. Внучке четыре года, а внуку – два.

– Какие милашки! – восхищается Мона,