— Есть только одна вещь… — Лекс прервался, выглядя несколько неловко, — Прежде чем я упомяну об этом, я хочу уточнить, что Шарлотта настояла на том, чтобы я рассказал тебе, чтобы ты могла принять взвешенное решение о Том идти ли тебе.

— Что?

— Твой так называемый друг, Доминик, будет присутствовать на мероприятии.

Это имя не выходило у меня из головы, поскольку приоритет был отдан работе. Но подобно огромному разрушительному шару, все, что к нему привязано, с силой обрушивается обратно. Лекс ждет, что я отвечу, и, чтобы не показаться слишком женственной с неустойчивым эмоциональным состоянием, я выпрямляю спину с озорной улыбкой.

— Все будет хорошо, — говорю я с принужденным выражением лица, — Дай мне знать, где и когда.

Лекс сообщает мне все подробности, и как только он уходит, я начинаю метаться по комнате в легкой панике. Во-первых, мне нечего надеть. Точнее, у меня нет ничего достойного того, чтобы показаться на глаза человеку, который разрушил мою уверенность в себе и оставил меня сушиться.

Во-вторых, я паникую — не могу дышать, сердце колотится, пот выступает на коже.

Черт.

Я хватаю свой мобильный, прокручиваю контакты, чтобы позвонить Ною. Как только я набираю его имя, я резко останавливаюсь. Что-то удерживает меня. Когда в последнее время заходит речь о Доминике, Ной ругает меня за то, что я даже не пытаюсь с ним общаться. А когда дело доходит до лекций, Ной не сдерживается.

Это будет точно такая же лекция, и поэтому я решаю позвонить Чарли.

— Я ждал этого звонка.

— Ты мог бы предупредить меня, чтобы я могла сохранить свое выражение лица перед Лексом, — жалуюсь я.

— Сохранить лицо, — насмехается она, а затем немного хмыкает, — Лексу все равно. Ну, вообще-то, ему не все равно. Он хочет, чтобы ты познакомилась с Уинстоном. Вот и все.

— Я это понимаю, но…

— С другой стороны, я думаю, что это плохая идея.

— Конечно, считаешь, — говорю я, паникуя от всей этой дилеммы, — Несколько лет назад, когда ты столкнулась с Лексом на благотворительном балу, как ты думаешь, ты бы пошла туда, если бы знала, что он будет там?

— Нет, я бы не пошла, зная это.

— Я много чего слышал из твоих уст, мисси, но вот это — полная чушь.

— Ладно, — кричит она в трубку, — Возможно, я бы все равно пошла, но это совсем другое дело.

— Да, я ни с кем не помолвлена и ни к кому не привязана. Что мешает мне делать все что захочу?

— Эм, для начала, твоя гордость должна волноваться? — говорит Чарли, пока я щиплю переносицу, чтобы сдержать разочарование от нашего разговора, — И твое самоуважение. Суть в том, что ничего хорошего от того, что ты с ним увидишься, не будет.

— Не могу не согласиться, — промурлыкала я, — Я большая девочка, Чарли. Я могу справиться с болью в сердце.

* * *

Улица переполнена, вдоль нее стоят лимузины и роскошные автомобили, которые борются за место перед музеем, где проходит мероприятие. Вспышки вспыхивают справа, слева и по центру. Папарацци снуют вокруг, как крысы по водосточной трубе, снимая тех, кто позирует на красной дорожке.

Когда мы входим в большие двери, я поражена видом всего этого. Комната огромна. Ее размеров достаточно, чтобы вместить всю элиту Нью-Йорка и даже больше. Каждый гость одет в соответствии с дресс-кодом black-tie. Изысканные платья и щегольские смокинги повсюду, куда бы я ни повернулась.

Благодаря Адриане, она связалась со своим другом-дизайнером, который подогнал мне платье сегодня рано утром. Платье потрясающее, длинное черное из кружева с глубоким декольте. Мои волосы были уложены в тугой пучок, позволяя продемонстрировать великолепное ожерелье из белого золота на шее. Давненько я не надевала ничего столь экстравагантного, приветствуя заряд уверенности, в котором я так нуждаюсь для сегодняшнего вечера.

Глубокий вдох.

Ты его еще не видела.

Внутри комнаты высокие потолки покрыты рядами драпированных белых органзовых тканей, создающих ощущение средневековья с современным уклоном. В центре висит большая люстра, ее кристаллы отражают свет, мерцающий на танцполе. По всему помещению разбросаны искусственные деревья, ветви которых задрапированы сказочными огоньками.

На сцене стоит группа в черно-белых смокингах и играет мягкую свинговую музыку, ее гул и удары заглушают шум растущей толпы.

Лекс находит наш столик, и, признавшись мне, что он выложил кучу денег за наши билеты, я откидываю голову назад в уверенной позе и приветствую всех, с кем меня знакомит Лекс.

За нашим столиком сидят только богатые предприниматели и их трофейные жены. Это напоминает мне о том, как Чарли сказала мне, что какая-то женщина назвала ее так, и, конечно, в истинном стиле Чарли, она оспорила унизительный титул и поставила эту женщину на место.

В течение всего вечера мы говорим только о делах. Это отвлекает меня от нервов, прячущихся в тени. Я бегло осматриваю комнату, но его по-прежнему нигде не видно. Возможно, он сбежал. Доминик не любит общаться, если, конечно, это не касается людей, трахающихся в его клубе.

Я контролирую потребление вина и шампанского, чтобы быть в состоянии вести беседу и не показаться пьяным идиотом. И где-то в разговоре с Уинстоном Чартером Лекс упоминает Париж.

— Париж? — Уинстон кивает с теплой улыбкой, — Цитируя Эрнеста Хемингуэя, в мире есть только два места, где мы можем жить счастливо… дома или в Париже.

— Думаю, мне придется посмотреть, — ухмыляюсь, глядя на Лекса.

Лекс и Уинстон продолжают разговор о Париже, который я все еще перевариваю. Но я не позволяю ни одному из них думать иначе, предлагаю несколько предложений о том, как и с чего начать, восходящие тенденции на рынке и другие идеи, которые приходят мне в голову.

К концу разговора Лекс выглядит довольным нашей дискуссией.

— Это «да»? — спрашивает он, терпеливо ожидая.

— Это… более тщательная обработка, — говорю я ему, беря у официанта шампанское.

— Ну, пока вы обрабатываете информацию, я собираюсь поболтать с некоторыми старыми коллегами по бизнесу, а затем закончить вечер, — говорит он, сохраняя улыбку, — У меня поздний видеозвонок, на котором я должен присутствовать.

— Передайте своему видео-компаньону, что со мной все в порядке, пожалуйста.

Лекс наклоняется, чтобы поцеловать меня на прощание, и еще раз благодарит за то, что я так быстро пришла. Я знаю, что утром у него ранний рейс, и он не хочет слишком отрываться от своей семьи.

Я решила использовать свое время с умом, представив себя нескольким генеральным директорам, которые также работают здесь, на Манхэттене. По мере того как длится ночь, шампанское выветривается, и дом звучит