– Дерьмовые муравейники!

– Зато у них есть крыша над головой.

– Что? – А2 даже не вздрогнул – дернулся и резко обернулся, оглядывая палату. – Кто это сказал?

– Голос из вашей головы, – ответил голос в голове.

– Ты слишком туп, чтобы прикидываться Кислотой.

– Какой кислотой?

– Когда я торчал, в моей голове говорила Кислота, – рассказал Аккерман.

– Это был я, – самодовольно сообщил неизвестный.

Но обмануть Алекса не смог.

– Голос Кислоты зарождался внутри черепа, а твой приходит из встроенных динамиков, – хмыкнул А2, прикасаясь рукой к окну и с наслаждением ощущая прохладу стекла.

– Значит, вы не такой сумасшедший, как остальные.

– Я постараюсь исправить это недоразумение.

– Вы или доктор Каплан? – уточнил голос. – Насколько я знаю, его задача как раз и заключается в том, чтобы вернуть вам ясность рассудка.

– У доктора Каплана благородная цель: он хочет сделать меня тихой сумасшедшей девочкой сорока приблизительно лет, лишенной личной жизни и раз в неделю посещающей клуб жестких развлечений, – ответил Аккерман. – К ясности ума это желание имеет опосредованное отношение.

– А ваша задача? – поинтересовался голос.

– Взбеситься окончательно.

– Зачем?

– Я слишком долго был тихим.

Несколько секунд голос обдумывал ответ, после чего признал:

– Ваша цель звучит более интригующе.

– Разумеется.

– Но как вы собираетесь противостоять доктору Каплану? Он превосходный специалист.

– В том, что я задумал, без помощи профессионала не обойтись, – рассказал Алекс. – Но главную часть я сделаю сам.

– С удовольствием посмотрю.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Аккерман и сделал шаг назад.

– Пожалуйста, не отворачивайтесь от окна, – торопливо попросил голос.

– Почему?

– Они могут понять, что вы с кем-то беседуете, а это не в наших интересах.

– Хорошо. – А2 вернулся к созерцанию. – Как тебя зовут?

– Манин.

– Просто Манин?

– Что может быть сложнее?

– Ты – местный сетевой администратор?

– Можно сказать и так.

– Значит, не администратор, – ответил на свой вопрос Аккерман. – А кто?

– Прохожий.

– Пациент, ухитрившийся взломать внутреннюю сеть?

– Я не пациент.

– Один из врачей?

– Нет.

– Просто развлекаешься?

– Да, – признался Манин. – Я взломал сеть и полностью контролирую происходящее в клинике. То есть могу контролировать, но не делаю этого, потому что мне достаточно просто наблюдать… Нас никто не слышит, а через тридцать секунд я сделаю фальшивую картинку для системы видеонаблюдения, и мы сможем говорить абсолютно свободно.

– Здесь всюду камеры? – осведомился Алекс.

– Да.

– И в туалете?

– Да.

– Это незаконно.

– Один из местных сотрудников наслаждается узкоспециальными сексуальными фантазиями.

– И работает здесь?

– В его фантазиях нет ничего запрещенного… кроме того, что он тайно снимает вас на видео… Но кто поверит психам?

– Никто не поверит, – согласился Алекс. – С этим охранником все ясно, а зачем сюда ходишь ты?

– Наблюдать за приговоренными, – честно ответил Манин.

– Это твоя узкоспециальная сексуальная фантазия?

– Кстати, почему вы говорите мне «ты»?

– Не обращай внимания, – отрезал А2. – Это последствия принудительной геннопсиходелической терапии.

– Психогенетической.

– То есть ты все-таки врач?

– Вы невозможны, – пробормотал Манин.

– Врываешься в головы приговоренных к счастью пациентов, выспрашиваешь у них историю болезни, а сам постанываешь от наслаждения, полулежа в геймерском кресле? – холодно осведомился Аккерман.

– Прихожу только к самым интересным случаям.

– Что забавного ты разглядел во мне?

– Я увидел нечто настолько глупое, насколько это абсолютно невозможно, – помолчав, ответил Манин. – Сначала не поверил тому, что увидел, проверил, снова не поверил и пришел.

– Ну здравствуй.

– Вы действительно не боитесь происходящего или делаете вид? Вы понимаете, что ваша личность исчезнет?

– Ты глухой или тупой? – рявкнул Алекс. – Ты вообще слышал, что я тебе говорил? Или ты настолько умный, что решил мне не поверить?

– Я действительно умный… – начал было Манин, но был немедленно перебит:

– Ты закольцевал видео?

– Да.

А2 резко повернулся к настенному монитору:

– Покажи свою рожу.

– Не покажу, – твердо отказался Манин.

– А вдруг ты мое психическое расстройство?

– Хорошо, что не сексуальное.

Замечание вызвало у Аккермана веселое изумление:

– О-па, мы, оказывается, умеем шутить?

– Что вас удивляет? – смутился Манин.

– Манера речи выдавала кретина. Такого же, каким прежде был я… – А2 пошатнулся и схватился за голову: – Дерьмо!

– Что случилось?

– Черт! – Аккерман сделал пару шагов и медленно опустился на кровать. Некоторое время молчал, постанывая от боли, а затем тихо спросил: – Извините, о чем мы говорили?

– Вы назвали меня кретином.

– Извините. – А2 выдержал паузу. – Кто вы? Неужели моя галлюцинация?

– Нет, я реален, – осторожно произнес не понимающий происходящего Манин.

– Значит, я не совсем рехнулся. – Алекс сдавил голову руками.

– Вы знаете, что сходите с ума?

– Для этого меня сюда и привезли, – вздохнул Аккерман. – Скоро я стану овощем… или маленькой девочкой сорока лет от роду.

– Одинокой сумасшедшей посетительницей клуба жестких наслаждений.

– Именно.

– Почему же вы не сопротивляетесь? – удивился Манин.

– Как? – простонал в ответ А2. – Бежать?

– Хотя бы.

– Меня поймают.

– А вы пробовали?

– Нет, но от того, что я попробую, ничего не изменится.

– Все так говорят.

– Меня поймают.