Через несколько часов после того, как Наполеон въехал в Тюильри, к нему приехал маршал Даву, абсолютно уверенный в правильности своего поступка. Он не присягал Бурбонам в 1814 году, а потому обвинить его в измене никто не мог. Верность императору – другое дело, он ее сохранил и потому никто не смел назвать его даже приспособленцем. Даву мог бы оказаться полезным в действующей армии, но Наполеон настоял на том, чтобы маршал стал военным министром. К началу июня министр сумел сформировать армию, способную воевать. А воевать император, вернувший себе этот титул, был намерен сам. Он так и не понял, почему Александр решил отказаться от командования армиями. Но русский император реально оценивал себя и передал армии тем, кто в тот момент был способнее него в ратном деле.

Во второй половине дня 20 марта Наполеону доложили, что король оставил в письменном столе важные документы – папку Министерства иностранных дел. Открыв ее, Наполеон не поверил своим глазам. На первой странице было выведено: Traite secret d’alliance defensive, conclu a Vienne entre Autriche, la Grand Bretagne et la France contre la Russie et la Prusse, le 3 Janvier 1815 («Секретный трактат об оборонительном союзе, заключенном в Вене между Австрией, Великобританией и Францией, против России и Пруссии 3 января 1815 года»). Всего три страницы, но под ними подписались Талейран, Меттерних, Каслри!

Вот он, великий шанс не порохом, не орудийным выстрелом, а только тремя страничками плотной бумаги взорвать союз, лишивший его всего, и, прежде всего, Франции.

Только король мог утерять такой документ – Наполеон получил действительно королевский подарок.

И какой подарок теперь он сделает императору Александру, отправив ему эти три страницы! Реакция русского царя могла быть непредсказуемой. Этот документ мог вызвать развал всей коалиции. Больше того, русский царь увидит, с какими вероломными людьми он провел всю осень, пытаясь решить судьбы Европы! Наполеон решил добавить к этим страницам свое письмо, но не стал сразу браться за перо. Пока надо отправить документ в Вену, в Хофбург и адресовать лично русскому царю.

– Сир, – как и прежде обратился к Наполеону его новый министр иностранных дел герцог Виченцкий. – С вашим письмом к князю Беневентскому поедет де Сен-Леон. Он может доставить в Вену и этот документ.

Наполеон не спешил с ответом, он пытался поставить себя на место Александра. Прежде всего, тот должен убедиться, что документ не фальшивый. А затем… Но, чтобы документ попал к Александру, его должен доставить человек, который не вызовет подозрений.

В Париже осталась русская миссия – ведь между двумя странами формально не было войны, – с королем уехал лишь посол России. Французская полиция всегда была на высоте положения и императору через два часа доложили, что в городе находится секретарь русской миссии Павел Бутягин. Лучше кандидата и не сыскать – все, близкие царю лица, его прекрасно знают.

Но Павел Степанович Бутягин, вернувшись после встречи с Наполеоном в особняк, вызвал Андрея Васильчикова. Капитан Черкасов отправился в Гент с двумя гренадерами сопровождать посла. Так что Васильчиков, как есть офицер связи, возьмет одного из гренадеров, мало ли что на дороге может случиться, и отправится вместе с ним в Вену. Пусть отличится.

* * *

Париж. 2009 год.

Николай любил покопаться в книгах, в специальной литературе. Он искренне считал, что при умении сосредоточиться и новом подходе всегда можно найти что-то интересное, мимо чего прошли предшественники. Человечеству вообще свойственно не обращать внимания на очевидное, делая вид, что оно стремится к главному. На самом деле, по истечении некоторого времени оказывается, что «главное» – было вовсе какое-то второстепенное. А все из-за того, что не обратили внимания на мелочи.

Николай, видя сильного специалиста, задавал несколько вопросов и быстро оценивал, можно ли получить от коллеги какую-то интересную информацию, а еще лучше – неожиданную. Но вот чего он терпеть не мог, так это когда кто-то с ходу давал «свой прогноз», особенно отрицательный. «Если обращать внимание на прогнозы, особенно отрицательные, никогда успеха не добьешься!». Кажется, так говорил баскетболист Майкл Джордан. Впрочем, ничего удивительного, спортсмены – «игровики», в большинстве своем люди с очень развитым воображением. И вообще, чтобы суметь что-то сделать, надо верить, что можешь это сделать. Тоже из чьих-то «мудрых мыслей», которые Гарнет взял себе на вооружение. Вот только на стене кабинета «файлов» и «постеров» с продвинутыми афоризмами, не вешал.

* * *

Самолет из Нью-Йорка прилетел утром, и Анюта еще не ушла на занятия, предусмотрительно не убрав постель – все-таки Николай не спал почти ночь и ему надо отдохнуть несколько часов. Но сначала – легкий завтрак.

– Знаешь, я вдруг обнаружил некоторую забавную эволюцию в подходах американцев к… Америке, – сказал Николя, открывая кейс с бумагами. Он извлек оттуда две страницы, вырванные из какого-то журнала на английском языке, составил их вместе и продемонстрировал Ане.

Это был явный фотомонтаж. На светском приеме стоят с бокалами в руках какие-то мужчины в официальных костюмах, в рубашках с галстуками. Женщины в вечерних нарядах, со своими «лучшими друзьями» – бриллиантами. Вторым планом, фоном позади них, словно подпирая, стоят темнокожие, но также в парадных костюмах и платьях, только с элементами африканских орнаментов и деталей.

И крупным шрифтом подпись: THIS IS AMERICA – ANYONE WHO DOESN’T LIKE IT CAN KISS MY BLACK ASS. «Это Америка! Кому не нравится – поцелуйте мою черную задницу!» – в буквальном переводе.

– Ничего себе, дожили! Прогресс! – рассмеялась Аня. – Раньше было: LOVE IT OR LEAVE IT. «Люби или отвали!» – в буквальном переводе. А теперь все просто. Эволюция! А как в Массачусетсе насчет любимой нами криогеники?

– Конечно, какие-то научные материалы представляют интерес, есть некоторые наработки, но они предпочитали нас слушать, мы в этой области ушли гораздо дальше, – резюмировал свои впечатления Николай.

При этом он извлек пакет с рубашками, которым предстояло отправиться в стирку, пакетик с носками, небольшой пакетик из «дьюти-фри» аэропорта с бутылкой виски и с флаконом духов.

– Так что я понял, ехать туда не хочу, незачем. Надеюсь, ты мою точку зрения разделяешь.

– Вполне! Американцы, они все-таки в большинстве своем дубоваты. Как один хоккеист сказал – дуборезы! – согласилась Аня. – Кстати, меня озадачила какая-то нетрадиционная концовка твоего «мэйла», который пришел вчера вечером! – как всегда неожиданно, сменила она тему разговора.

– Не помню, но я всегда пишу «люблю, целую!». Или я что-то еще добавил, что-то фривольное?

– Нет, но ты меня сильно озадачил. Ты написал «А теперь – прощай, моя любовь! Я выпью чашку кофе и отправлюсь в путь». Ну, а потом уже добавил: «люблю – целую».

Николай в ответ рассмеялся.

– А, это! Да, вспомнилось что-то. Как-то в юности я у папы машинально взял с полки книгу Моруа «Три Дюма», открыл наугад, знаешь, как иногда гадают, страничку и наткнулся на письмо Дюма своей любовнице. Ситуация описывалась там какая-то глуповатая, но меня позабавило именно вот это: «Выпью чашку кофе и отправлюсь в путь!».