бы Борис подумал об этом заранее, то мог бы занять квартиру во втором домике Давыдыча, и если бы ему в Кабардино-Балкарии почему-либо не пришлось по душе, он мог бы остаться работать в Краснодаре. Кстати сказать, во время последней беседы на выпускном вечере профессор Керопьян ему это и предложил, заявив, что место в хирургической клинике Первой городской больницы для него всегда найдётся. Но теперь, когда в этой квартире поселилась со своими детьми жена Андрея Наташа, переехавшая в Краснодар из Ейска, остаться здесь было невозможно. Ничего другого, как Кабардино-Балкария, для Бориса не оставалось.

В первых числах июля он уже приехал в отдел кадров Наркомздрава Кабардино-Балкарской АССР. Зав. отделом кадров, немолодой кабардинец, не очень чисто говоривший по-русски и, как сразу стало видно, к медицине имеющий самое отдалённое отношение, получив новое пополнение (впоследствии выяснилось, что из Кубанского института в этом году в Кабарду направили трёх человек), не обращал внимания на дипломы, а старался укомплектовать наиболее удалённые от столицы республики, города Нальчика, участки, и преимущественно те, где врачи обычно не задерживались. Особенно он поступал так с теми, кто не имел никакой протекции. Опять-таки, как выяснилось потом, двух других выпускников, имевших кое-какую «руку» среди руководящих работников Нальчика, он оставил в городе: одну назначил на должность инспектора в отделе Наркомздрава, а другую направил в только что открывшийся дом отдыха под Нальчиком, в Долинск.

Вот и пришлось Алёшкину попутешествовать по горным аулам Кабардино-Балкарии в поисках более или менее подходящего места. А если принять во внимание, что в его распоряжении не было никакого транспорта, и большую часть путешествия ему пришлось проделать пешком или на попутных машинах с ночёвкой в каком-нибудь сарае, то понятно, что эти поездки отняли немало сил. Питался он при этом чем попало и как попало, поэтому немудрено, что после третьего такого посещения одного из аулов, в котором, как и в предыдущих, не было не только больницы, но даже и выделенная под амбулаторию сакля была заколочена досками, и никаких медицинских работников там уже в течение полугода не имелось, то Борис вернулся в гостиницу совершенно разочарованным. Он решил на следующий день добиться приёма у наркома здравоохранения и потребовать предоставления ему места в какой-нибудь районной больнице как хирургу, учитывая, что у него диплом с отличием. Но этого не случилось. Часов в 10 вечера он почувствовал сильный жар, и началось обильное послабление, повторявшееся многократно. Вызванный по его просьбе врач установил дизентерию. И Борис Алёшкин вместо дальнейших поисков работы был госпитализирован в инфекционное отделение Нальчикской городской больницы.

В то время дизентерия считалась заболеванием очень серьёзным. Лечение её проводилось довольно примитивно, главным образом, с помощью диеты и постельного режима, из медикаментов употребляли только слабый раствор глауберовой соли. Врач, лечивший Алёшкина, узнав, что перед ним коллега, добыл где-то бактериофаг, применение которого значительно ускорило лечение. Тем не менее пребывание Бориса в больнице, несмотря на сравнительно быстрое улучшение общего состояния, должно было продолжаться не менее двух недель, причём выйти из больницы он сумел только тогда, когда результаты анализов показали, что он здоров. При помощи этого же отзывчивого врача Борис послал телеграмму Кате, чтобы успокоить её и объяснить причину своей задержки.

Лечащий врач имел полезные знакомства в Наркомздраве Кабардино-Балкарии. Перед выпиской своего больного он связался со знакомыми и попросил их побеседовать об Алёшкине в отделе кадров.

Когда наш герой явился в отдел кадров и довольно зло заявил посылавшему его заведующему, что если Наркомздрав Кабарды не может ему предложить ничего другого, кроме того, что он видел, то он вынужден будет вернуться в институт и просить назначения в другое место:

— Те аулы, куда вы меня посылали, имеют не врачебные, а фельдшерские пункты. Кроме того, что там нет никаких условий для работы врача, там абсолютно негде жить семейному человеку. Сельсоветы отводят и для работы, и для жилья одну саклю, в которой и одному-то человеку поместиться негде, а о том, чтобы жить семьёй в пять человек, и думать нечего! Всё местное население по-русски не говорит, а я пока по-кабардински не научился. Так что, если в вашей республике ничего более подходящего нет, то верните мне моё направление, и я спокойно от вас уеду!

То ли сердитая тирада Алёшкина подействовала, то ли сказалась появившаяся протекция, но зав. отделом кадров на этот раз оказался более внимательным и вежливым. Он предложил Борису осмотреть Майский район. Там, он сказал, население говорит по-русски и, по их данным, имеется несколько мест как в самом районном центре, так и в некоторых станицах.

— Сообщение между Нальчиком и Майским, расположенным на железнодорожной станции Котляревской, хорошее, путешествие туда займёт немного времени. Ну, а уж если и там вы ничего подходящего не найдёте, тогда мы вас отпустим, — заключил свой ответ зав. отделом кадров.

На следующий день, рассчитавшись с гостиницей, Борис отправился в посёлок Майский, куда благополучно прибыл поездом после полутора часов езды. Он без труда нашёл районный отдел здравоохранения, в котором застал двух фельдшеров: один исполнял обязанности районного эпидемиолога, а другая была кем-то вроде секретаря или заместителя заведующего райздравом.

Алёшкину объяснили, что заведующая здравотделом — врач Раиса Иосифовна Белова одновременно работает терапевтом в поликлинике и сейчас находится на приёме. Чем её ждать, лучше пойти прямо в поликлинику и там с ней поговорить. Пожилая, довольно-таки любезная женщина взялась сама проводить Бориса.

Раиса Иосифовна приняла Алёшкина в своём врачебном кабинете. Прочитала его направление, ознакомилась с дипломом и проявила какой-то чересчур преувеличенный интерес к тому, чтобы как можно скорее спровадить его из Майского. Она стала говорить о плохом климате Майского, об очень трудном положении с жильём:

— Хотя наша районная больница и не полностью укомплектована, я советую вам на Майском не настаивать. Километров за 18 отсюда есть чудесная станица — Александровка, в ней имеется амбулатория и больница на 25 коек. Станица расположена на берегу рек Терека и Лезгинки, климат там чудесный, она ближе к горам. Кроме того, там большой Крахмальный завод, и с квартирой устроиться будет несомненно лучше и проще. Съездим туда, вам понравится там больше, чем в Майском!

Борис Яковлевич был уже достаточно опытным человеком и по поведению Раисы Иосифовны прекрасно понял, что у неё есть причины не оставлять его в Майском. Он согласился осмотреть Александровку, зная, что если будет настаивать на получении места в Майском, то с зав. райздравотделом ему будет очень трудно, вернее, почти невозможно сработаться. Он только никак не мог