– Ты не могла бы поумерить свой восторг?

– О чем ты?

– У тебя блестят глаза!

Джульетта постаралась придать своему лицу серьезность. Ее пальто соскользнуло с локтя.

– Я ничего об этом не знала, но это не так уж плохо. Ты беспокоилась о том, как бы Розалинда не ввязалась в какую-нибудь неприятную историю с иностранными торговцами. Разве тайный любовник не лучше? А теперь мне в самом деле пора идти…

Кэтлин вытянула руку, преграждая Джульетте путь. И так посмотрела на пальто на ее руке, словно хотела отобрать его, лишь бы ее кузина не смогла выйти из дома.

– Похоже, ее любовник и есть иностранный торговец, – сказала Кэтлин. – Неужели тебя ничуть не беспокоит, что Розалинда ничего не сказала нам?

– Biâojiê. – Джульетта осторожно опустила руку Кэтлин, которой та загораживала дверь. – Мы сможем спросить об этом, когда увидим ее. А теперь мне надо идти. Увидимся потом.

Кэтлин что-то недовольно проворчала, но отступила. Джульетта уже подумала, что наконец может идти, но, когда она развернула свое пальто в коридоре, чтобы надеть его, ее кузина сказала:

– Неужели тебе это не надоело?

Джульетта остановилась, надевая пальто.

– Надоело что?

Уголки губ ее кузины приподнялись. Она, щурясь, смотрела на круглую ручку двери, золотящуюся в свете солнца.

– Все эти бесконечные поиски ответов, – ответила Кэтлин, ткнув пальцем в уголок своих губ, безукоризненно накрашенных помадой. – Тебе не надоело бегать, пытаясь спасти город, который не желает, чтобы его спасали и который вряд ли достаточно хорош, чтобы его спасать?

Джульетта не ожидала такого вопроса, не ожидала она и того, что он ее потрясет. Из другого конца коридора все еще доносились голоса мужчин, без ее участия обсуждающих план, последствия которого скоро почувствует на себе весь город. Мужчины, которые верховодили здесь, не хотели принимать ее помощь. Но она делала это не ради них – она делала это ради всех остальных.

– Я пытаюсь спасти этот город не потому, что он хорош, – тщательно подбирая слова, проговорила она. – И не потому, что хороша я сама. Я хочу его спасти просто потому, что таково мое желание. Я хочу его спасти потому, что спасения заслуживают все, хороши они или плохи.

Если этого не сделает она, Джульетта, то кто? Она восседает на троне, выложенном серебром и обсыпанном опиумом – так если она не использует свое право первородства, чтобы спасти тех, кого может, то какой от всего этого толк?

У Кэтлин сделался еще более хмурый вид, но сказать ей, похоже, хотелось слишком много, к тому же Джульетта явно торопилась уйти. В конце концов она просто вздохнула.

– Прошу тебя об одном – будь осторожна.

Джульетта улыбнулась.

– Разве я не всегда осторожна?

* * *

– Ну и видок у тебя.

Джульетта закатила глаза и, обойдя Маршалла, протиснулась внутрь его тайной квартиры. Она чуяла, что от ее кожи и одежды пахнет городом – смесью аромата морской соли, принесенного ветром, и запахов жареной еды, которыми были пропитаны улицы. Этого невозможно было избежать, раз она приехала сюда на рикше.

– У меня есть к тебе вопрос, – сказала она, задвигая дверные засовы.

Маршалл зашел в глубину комнаты – хотя в этой тесной квартирке больше некуда было идти – и плюхнулся на свой матрас.

– Поэтому ты и явилась без даров?

Джульетта сделала вид, будто собирается метнуть в него нож.

– О-о! – заскулил Маршалл, закрыв руками лицо. – Я пошутил!

– Так-то лучше. Ты определенно можешь купить достаточно еды и напитков, когда выходишь из дома.

Джульетта убрала нож, подошла к матрасу и уселась рядом с ним, при этом бисеринки на ее платье звякнули.

– Сейчас ты мой единственный источник сведений о Белых цветах, – сказала она. – Что тебе известно о ваших отношениях с коммунистами?

– С коммунистами? – повторил Маршалл. Только что он полулежал на спине, опираясь на локти, но сейчас сел и сдвинул брови. – Большинство русских в этом городе бежали сюда от революции большевиков. Когда Белые цветы якшались с коммунистами?

– Это я и хочу узнать, – буркнула Джульетта. Она дунула на прядь волос, упавшую ей на глаза, и, когда она не шевельнулась, подняла руку и откинула ее.

– Вообще-то я не очень-то осведомлен о последних делах Белых цветов. – Маршалл сунул руку назад, к стене, затем картинно потряс ею. – Можно? Мне больно смотреть на тебя.

Джульетта прищурилась, пытаясь разглядеть в тусклом свете, что он держит в руке, и фыркнула, разглядев помаду для волос.

Она наклонила голову.

– Будь так любезен. Верни мне мою красоту.

Маршалл молча достал ком помады и начал работать над ее прической. Он быстро уложил ее волосы волнами, хотя от усердия ему пришлось высунуть язык. Было видно, что ему никогда не приходилось укладывать такие длинные волосы, но он не мог допустить, чтобы Джульетта сказала ему, что он делает что-то неправильно.

– Тебе надо было попросить Рому, – заключил он, закончив укладывать локон за ее ухом. – Ведь это его работа, не так ли?

– Сейчас это было бы довольно затруднительно, – ответила Джульетта. Из-за кровной вражды она не могла получить ответы на вопросы, касающиеся шантажиста, а из-за политики не могла защитить город так, чтобы эти ответы стали ей не нужны. Почему все в этом городе так все усложняют? – Ничего из этого вообще бы не случилось, если бы генерал Шу просто позволил нам раздать вакцину.

Маршалл замер. Он пытался скрыть, как ошеломлен, пытался продолжать укладывать волосы Джульетты, как будто ничего не произошло, но она почувствовала заминку и повернулась к нему, прервав его работу.

– Что?

– Нет, ничего… позволь мне…

– Маршалл.

– Можно я просто…

– Маршалл.

Ее голос прозвучал резко. Маршалл продолжал делать вид, будто ничего не происходит, но сказал:

– У меня были кое-какие связи с Гоминьданом до того, как я присоединился к Белым цветам, вот и все. Он неприятный тип. Если он во что-то вцепился, то уже не отстанет. Если он не желает, чтобы вакцину Алых раздали всем, то ее не раздадут.

Джульетта подумала, что это ее не удивляет после всего того, что она сама узнала об этом малом, однако у нее оставались вопросы.

– Разве ты не был ребенком, когда вступил в банду Белых цветов?

Маршалл покачал головой.

– Я тогда имел дело с их отделением для молодежи. Итак… – Он уложил последний локон. – Ну вот, ты больше не выглядишь так, будто какой-то рикша протащил тебя по грязи. Ты довольна?

– Я в восторге, – ответила Джульетта, встав на ноги. Что-то по-прежнему настораживало ее, но сейчас у нее не было времени в это