– Тогда тупик…

Гжелика поежилась и спросила:

– А может, вы какого умного с пустошей отловить сможете? Я бы его разговорила. Бегают же где-то твари, которые не только жрать умеют.

– Как его отличить? Паспорт спрашивать? – пошутил палач. – Максимум, что я могу сделать, это ближе к Городу порошком проходы засыпать, куда нечисть не полезет. На полмили-милю коридор вглубь пробьем. Но дальше – опять болота и топь…

Откинувшись на спинку коляски, оружейник зацепился за услышанное слово и задумчиво пробормотал:

– Коридор, говоришь? А это мысль, кстати… Есть хорошая идея, надо только вживую проверить. Завтра утром займемся. Если выгорит, будет тебе клиентура. И даже ноги мочить не придется… Что, глаза загорелись? Это хорошо. Завтра проверим.

– Садист! – заорал Клаккер, недовольно размахивая руками перед мастером. – Я же до утра весь изведусь!

– Кому бы сказки рассказывал, – засмеялся Веркер, откатываясь назад. – Дрыхнуть будешь, не добудишься… Сказал – завтра, значит, завтра. Мне, в отличие от тебя, подумать надо. Не все могут головой стены пробивать. Кому-то приходится руководству помогать и думать. Хотя бы иногда… И зверушек не забудь, будем на них опыты ставить. Безвредные… Не ожидал, что своя карманная Тьма может так неожиданно пригодиться…

* * *

В понедельник вечером уставший сыщик вернулся под родную крышу. Городские власти неожиданно легко привыкли к тишине на улицах и не желали больше слышать о каких-либо финансовых проблемах департамента. Нет убитых тварей – значит, нет и денег. С какой стати платить за пустое сотрясение воздуха. Золото – это отчетность. Строгая отчетность. И за каждую монету необходимо предоставить клыки, шкуры и гору бумаг с описанием деталей охоты. Иначе – извините, господин старший обер-крейз, но сегодня для вас господин бургомистр занят.

– Идиоты, дождутся, что нарвемся на самые настоящие неприятности. И тогда поздно будет с нас стружку снимать. Потому что нас закопают первыми. А потом уже всю эту кодлу во главе с бургомистром на куски порвут… Идиоты…

Дверь приоткрылась, разрешив маленькой лохматой голове просунуться внутрь.

– Дядя Шольц! Мастер и охотник просят вас в гости зайти! Они там что-то показать секретное хотят… Вредные – жуть, без вас мне ни словечка не сказали! А еще друзья называются.

– Я тебе что утром говорил? – рассердился сыщик, добывая очередную сигару из почти опустевшей коробки. – Место для тебя в рабочей слободе нашел, договорился уже. Подмастерьем станешь, через несколько лет до отличного рабочего дорастешь. Профессию получишь, на кусок хлеба заработаешь. Что, хочешь по улицам кошельки таскать, пока не поймают? Каторга – дело паршивое, скидки на возраст не будет.

– Делать мне больше нечего в этой слободе! – фыркнул мальчишка и зло отрезал: – Прогоните – на Барахолку вернусь. А там – ловите, сколько угодно… Вот еще – подмастерьем…

Чертыхнувшись, Шольц добрался до захлопнувшихся дверей и выглянул в коридор. Но сорванца уже и след простыл.

Раскурив сигару, полицейский прислушался к бурлившему где-то внутри раздражению, но понял, что устроить действительно грозный разнос не получится – градус не тот. Все же усталость от хождения по кабинетам давила на плечи. Может, стоит пригласить в гости наместника Его Императорского Величества? Вот только чем хвастать перед столь высоким начальством? Да и не даст в обиду наместник бургомистра. Как-никак, его личный протеже. Дашь слабину, позволишь ставленника пинать – и за тебя самого рано или поздно возьмутся…

Зайдя в комнату оружейника, Шольц прищурился от яркого света. Четыре большие масляные лампы сияли под потолком, слабо коптя в широкий блин вытяжки. Тихо шумел вентилятор, гудела ему в унисон широкая печь в углу. Двое мужчин склонились над столом, чертя карандашами закорючки на широкой карте пригородов. У окна, забранного тонкой металлической сеткой, вольготно расположился Шмель, недовольно засопевший при виде сыщика. Мальчишка на удивление ловко собирал трехствольный пистолет, привычными движениями подбирая с развернутой белой тряпицы железки и ставя их на место. Через пять секунд оружие было готово к использованию. Правда, полицейские почти не использовали подобного рода модели, все больше вооружаясь револьверами. Но богатые жители с удовольствием заказывали смертоносные игрушки, предпочитая красиво украшенные изделия. Для человека с умелыми руками такие безделушки приносили неплохой доход.

– Возьми вон тот лист, с вензелями, которые ты «собакой» назвал. Табличку не забудь сначала пудрой для чистки присыпать. Когда закончишь контуры, покажешь мне, – оторвался на секунду от карты Веркер, затем повернулся к гостю: – Прошу на чай, господин начальник. Только что вскипел.

– Парня кто домой проводит? Ему уже и место на заводе нашли.

– Про парня предлагаю чуть позже поговорить, – упрямо мотнул головой оружейник. – А пока пусть делом занимается здесь, чем на улице по холоду болтаться. Тем более, что у него талант обнаружился. Прирожденный гравер. Может любой рисунок скопировать: что изображение, что текст. Даже если смысл не понимает, любую завитушку отобразит – на загляденье.

– Да, самостоятельные все стали, – нахохлился Шольц, но к столу все же прошел. – Ладно, с этим позже. Зачем звали? Ночь уже на дворе.

Палач пододвинул пустой высокий стакан, подцепил пузатый чайник с заваркой. Наливая чай, задумчиво протянул, думая о чем-то своем:

– Знаешь, иногда мне кажется, что под этой крышей собрались больные на голову люди. Потому что такие идеи обычного обывателя обойдут стороной. Но самое смешное, что большая часть бредовых идей – сработает. Поскольку клиентура у нас тоже с башкой не дружит.

Заинтересовавшись, сыщик отхлебнул кипяток и скомандовал:

– Выкладывайте, что там соорудили…

Чайник ставили еще два раза. Но ближе к полуночи господин старший обер-крейз отвалился от исчерканной карты и вынес вердикт:

– Действительно, может сработать. Я бы даже сказал, шансы очень неплохие на успех. Особенно, если все три задумки не окажутся на поверку пустышками. Надо будет чуть подстраховаться, но в целом – стоит попробовать. Не афишируя заранее. Потому что если мы не справимся, то лучше об этом не кричать на каждом углу.

– Зачем кричать? Тушки добытой нечисти потом покажем, прозвучит лучше любых криков. У меня лишь один вопрос – кто с ветролетчиками договариваться будет?

Шольц потянулся, разминая затекшую спину, потом потер красные глаза и буркнул:

– Я поеду, какой с вас толк? Найду подход. Тем более, что в кубышке чуть-чуть осталось от старых времен. И на оплату работы, и на премиальные. Любители небес очень премиальные уважают… С парнем что решили?

Веркер покосился на уснувшего на кровати мальчишку и попросил:

– Предлагаю у нас оставить. Под моим присмотром. На улице ему делать нечего. Здесь – хоть обут-одет будет. Ну и делу я его научу. А с Гжеликой на занятия заставлю ходить. Там в школу вечерами многие детей водят. Зарплата позволит за учебу заплатить.