Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того, чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.

Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, сотрудников Особых отделов, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.

Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники, своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а наоборот прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.

Тарасов сделал паузу и посмотрел на старшего лейтенанта, не зная, стоит ли читать дальше этот приказ.

– Что остановился? Читай все до конца, – приказал он снова Александру.

– Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.

Здесь Тарасов снова остановился.

– Читай, гад! Я хочу, чтобы ты знал, что тебя ожидает. Если рассчитываешь, что тебе здесь поверят, то ты глубоко ошибаешься. Я здесь для того, чтобы давить таких, как ты, трусов! Понял? А теперь читай дальше! – выкрикнул он Тарасову в лицо, схватив его за ворот гимнастерки.

– Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.

Приказываю:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту, как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.

Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен – уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.

3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.

Ставка Верховного Главного Командования:

Председатель Государственного Комитета Обороны

И. Сталин

Зам. Председателя Государственного Комитета Обороны

В.Молотов

Маршал Советского Союза

С.Буденный

Маршал Советского Союза

К.Ворошилов

Маршал Советского Союза

С.Тимошенко

Маршал Советского Союза

Б.Шапошников

Генерал армии

Г.Жуков»

Тарасов дочитал текст и положил приказ на стол. Старший лейтенант достал из кармана галифе папиросы и закурил. Александр закрыл глаза и понял, что ему очень хочется вот также затянуться этим кисловатым вкусным дымом…

Кто-то толкнул его в бок, тем самым, оторвав его от крутившихся в голове мыслей. Он провел языком по сухим губам и вдруг ощутил вкус табака.

«Надо же, вкус табака во рту, словно только что покурил, – подумал он. – Сейчас бы хоть раз затянуться…».

Кто-то громко захрапел недалеко от него. Он улыбнулся и закрыл глаза в надежде уснуть, но сон не шел. Стараясь не шуметь, он встал с нар и подошел к двери сарая. Сквозь щель между досок он начал наблюдать за двором.

***

Эстеркин на трех полуторках вез груз в один из полков мотострелковой дивизии, которая продолжала удерживать мост через небольшую реку, не давая возможности немецкой пехоте и танкам переправиться на восточный берег. Прорваться к полку было похоже на самоубийство, но Борис Львович сам предложил заместителю дивизии по тыловому обеспечению свою кандидатуру на этот рейс.

– Майор Эстеркин, я вам не приказываю, я вас прошу, милый, прорвись к Кротову. Им позарез нужны боеприпасы и продовольствие. Я понимаю, что возможно обрекаю вас на верную смерть, но другого выхода нет. Это приказ генерала, а он не обсуждается.

– Да вы не переживайте, Иван Григорьевич, я доставлю груз по назначению. Не так страшен враг, как его малюют. Я, товарищ подполковник, доброволец, и, когда писал рапорт о направлении меня в действующую армию, я все предвидел, в том числе и свою смерть.

– Довезешь, представлю к награде. Так что, голубчик, очень постарайся.

Дорога, по которой двигались грузовики, шла вдоль опушки небольшого леса. Они уже неоднократно укрывались в нем при налетах немецкой авиации.