черным кумысом, пробовать который дозволялось лишь избранным. Потом махнули рукой. От кумыса князья только кривились, почетные халаты дома прятали в дальние сундуки и носить стыдились.

Когда Узбек перебрался на несколько лет в Мохши, в леса, к самым русским землям, он было крепко взялся за тамошние дела. Хорошего из этого ничего не вышло. Привыкшие жить по-своему князья так и не приняли степных порядков. Казнь следовала за казнью, а дела запутывались все больше и больше.

Потом хан отъехал на юг, к обычному для него приволью.

Злату вспомнилось, что монголы каждую сторону света отмечают своим цветом. Юг – красным, восток – синим. Север у них черный. Царство смерти и владыки тьмы.

Это часто повторял посол великого хана, которому волей безжалостной судьбы тоже довелось поучаствовать в кровавых московских делах.

Звали его Кун. Был он тощ, высок и стар. К Узбеку он прибыл от великого хана из самого города Ханбалыка. Прибыл по какому-то пустяковому поводу, явно для соглядатайства, но этого в Золотой Орде тогда уже никто не боялся. Давно стала только именем несокрушимая держава Потрясателя Вселенной. Жили своей обособленной жизнью, враждуя порой не на жизнь, а на смерть, ее улусы. Но заветы основателя не были забыты. Узбек исправно посылал в Ханбалык богатые дары, а самого его пожаловали там почетным титулом вана третьей степени, дав в землях великого хана два уезда с доходами.

Самое главное, наследники Чингисхана сохранили торговые пути. На древних караванных тропах от Сурожского моря до стен Ханбалыка стояли караван-сараи, почтовые ямы и караулы. Многомесячные путешествия стали такими же безопасными, как поход на городской базар. Путнику даже не требовалось везти с собой припасы – все можно было недорого купить по дороге.

Такого ученого человека Злат не видел никогда ни до, ни после. С собой посол всегда возил два сундука книг, никогда не расставался с тушечницей и кистью для письма. По-кипчакски он говорил так же свободно, как и по-ясски.

Приняли его с почетом, назначили отличное содержание, сам Узбек неоднократно удостаивал посла беседы. Злата, тогда простого писца, определили к нему сопровождающим. Он так и пробыл в этой должности до самого отъезда посла, проводив его до Сарайчука.

Кун много расспрашивал и мало рассказывал, все тщательно записывал. Его интересовали цены на базаре, пища в харчевне, родословные эмиров, корабли на пристанях. И он не задал ни единого вопроса о войске и вооружениях.

Злата посол угощал невероятно вкусным чаем, на всю жизнь оставив любовь к этому драгоценному напитку, и иногда давал молодому человеку мудрые советы. Вообще он был немногословен.

Дело было лет пятнадцать назад. Тогда только-только казнили в Орде тверского князя Михаила. Обвинили его в непослушании ханскому ярлыку, а пуще того, в загадочной смерти Узбековой сестры Кончаки. Молодая здоровая баба вдруг померла неведомо почему, оказавшись в плену в Твери.

Собственно, и пленом это называть было нельзя. Муж Кончаки, принявшей христианское имя Агафья, московский князь Юрий, бросил ее на поле боя, убежав от тверских отрядов. Не оставлять же такую знатную хатун без еды и охраны? Михаил с почетом привез ее в Тверь, поселил с самыми лучшими удобствами, а она возьми да и помри. Князю это стоило головы.

Делом этим занимался ханский посол Кавгадый. Он сопровождал Кончаку на Русь, он потом проводил расследование ее смерти и был главным обвинителем на ханском суде.

Однажды об этих событиях зашла беседа у Куна с Узбеком. Посол неожиданно проявил интерес, стал выспрашивать, после чего сделал вывод, что история это темная. Оказалось, что раньше он много лет был судьей и расследовал разные преступления. Узбек и попросил его заняться этим делом. Его и самого давно беспокоила мысль, что здесь не все ладно. После долгих уговоров Кун согласился.

Он потребовал, чтобы ему нашли служанок Кончаки. Опросил нукеров Кавгадыя, которые были с ним в Твери. Вечерами китаец все время читал какую-то книгу из своих сундуков и шепотом разговаривал сам с собой. Он даже ни разу не переговорил с самим Кавгадыем.

Злата в свое расследование Кун не посвящал. Со свидетелями всегда беседовал с глазу на глаз. Что он выяснил, так и осталось загадкой. Только сразу после очередной беседы с послом, когда тот доложил о результатах расследования, Узбек приказал немедленно казнить Кавгадыя, а князя Юрия вызвать в Орду. Того, видно, предупредили, и вместо Сарая он оказался в Новгороде.

Однажды за вечерним чаем Злат не утерпел и спросил у посла: что же он все-таки выяснил? Самое главное как? Ведь он и с Кавгадыем-то не встречался. Не задай он последний вопрос – наверное, вообще не получил бы ответа. Но слово «как» подействовало на Куна магически. Он впервые проявил не свойственное ему многословие.

Тогда Злат и получил урок, который помнил потом всю жизнь. Расследование преступлений – это не только искусство. Это ремесло, которое приходит с опытом и шлифуется годами. А еще это наука. Набор знаний, приемов, методов. Над этой наукой трудились много великих ученых. А затем Кун с благоговением достал ту самую книгу. Она называлась «О снятии несправедливых обвинений», и написал ее сто лет назад судья Сун Цы, сам раскрывший множество преступлений. В ней содержались признаки отравлений, способы убийства, правила осмотра мертвых тел. Указывалось, как обнаружить раны на костях, если они недоступны обычному взгляду. Было собрано множество примеров из раскрытых преступлений. Преступление всегда оставляет следы. Нужно только суметь их прочитать и заставить говорить. Свидетель же зачастую бывает нужен лишь для того, чтобы уличить его во лжи, дабы воссияла истина.

Мудрый был человек посол Кун. Злат потом часто его вспоминал, жалея, что нет у него той чудесной книги. Кун и называл тогда дела северной страны, которыми ему пришлось заниматься, черными.

Уже когда Злат был наибом, кровавые дела московские снова вскользь коснулись его. В Сарае судили тверского князя Дмитрия, сына казненного Михаила. Судили за убийство того самого бывшего московского князя Юрия, по чьему навету сгубили его отца. Дело тянулось необычно долго. Целый год. После бегства Юрия ярлык на великое княжение отдали Дмитрию. Узбека долго угнетала мысль, что его отца он казнил несправедливо. Вот тут и объявился в Орде Юрий. Приехал с повинной. А еще с сундуками, полными серебра.

Серебро ведь само тонет, зато людей наверх тащит. Сразу появились у Юрия в Орде защитники и доброжелатели. Вскоре и Узбек его простил.

И вот столкнулись два ненавидящих друг друга князя. Точно в день памяти убиенного Михаила. Что уж промеж