Следующие десять минут стоял громкий хруст. Мия сгрызла пару дюжин и лишь затем вспомнила про осторожность, а еще вдруг поняла, что проводник отсутствует слишком долго.

«И где носит Рома? Забыл про меня? Или решил, что с него хватит? Главное, сам себя загнал быстрым шагом, теперь злится. Хотя, ежели бы мы не торопились, не добрались бы до деревни засветло».

Девушка присела и принялась вглядываться, надеясь на фоне белых избушек увидеть знакомую фигуру.

– Вечер добрый, девонька. – Старческий женский голос заставил вздрогнуть и обернуться.

– Здравствуйте, бабушка, – ответила Мия.

Она увидела благообразную старушку с палочкой. В обычной крестьянской одежде, с платком на голове, слегка сгорбленную. Однако что-то в ее облике неосознанно пугало. Девушке казалось, что от ее внимания ускользало нечто важное.

– Ты никак заблукала, сердешная, али заходом солнца по вечерам любуешься, хе-хе? – спросила бабка.

– Нет, бабушка, я тут одну вещицу потеряла. Хочу отыскать, – на ходу придумывала Мия. Она решила, что пожилая женщина явно не из этой деревни, иначе начала бы расспрашивать чужачку. – А ты в гости к кому-то?

Девушка так и оставалась сидеть на траве, правда, к нежданной гостье развернулась лицом.

– Да вот, хе-хе, шла да малость задержалась в пути, – ответила старуха.

«А ведь подол у нее ничуть не замочился. Она что, по воде как посуху ходить умеет?»

Когда Мия переходила реку вброд, вода была выше колен, а у старухи подол платья стелился по земле. Вряд ли бабка смогла бы его так высоко задрать одной рукой, опираясь второй на клюку.

– Могу проводить до деревни, – предложила девушка.

– А чего меня провожать? Вон она, деревня-то. Ты лучше скажи, с чего вздумала опосля Ильина дня в речке купаться? – В голосе бабки появилась строгость. – Негоже сие, ой негоже, хе-хе.

«Что за дурацкое хехеканье? Сама взялась незнамо откуда, да еще мне пеняет. Вот чует мое сердце, не пойдет она в деревню! Тогда зачем притопала?»

– Так получилось, бабушка. Возвращаясь домой, я в болото угодила. Мамка ругать будет, ежели вонь болота в избу притащу. Вот и пришлось.

Старуха резко сморщилась при словах про «вонь болота» и продолжила отчитывать:

– Хорошо водяной и его русалки на тебя не позарились, а ведь могли и наказать за непотребства.

Мии показалось, что голос старухи стал грубее.

– Так ведь я никому ничего плохого не сделала.

– А об том, хе-хе, не тебе судить, девка! – прикрикнула бабка, и Мия заметила еще одну странность: у собеседницы во рту не было передних зубов, но она не шепелявила. Девушка хорошо помнила подругу своей тетки, жившую по соседству в Бреслау, – у той во рту не было половины зубов, и понять ее шамкающий говор было тяжко.

– Я вообще никого не сужу. – Мия подвинула торбу ближе к себе.

– И правильно делаешь. – Старуха перевела взгляд на брошенное платье с железными пластинами. – Я гляжу – тебе то тряпье без надобности. Так я его заберу?

– Нет! – почти выкрикнула девушка, припомнив, что внутри спрятаны важные бумаги.

– Чего орешь, дуреха? Нельзя на старших голос повышать, – устрашающе прозвучало из уст теперь уже далеко не благообразной старушки.

Мии даже показалось, что она заметила острые клыки во рту бабки. Девушка сунула руку в торбу и нащупала нож, от которого сейчас исходил странный жар.

– Кто ты? – Выхватив клинок, девушка вскочила на ноги.

– Ты погляди на нее, хе-хе, никак морок мой разглядеть сумела?! – удивилась незнакомка, превратившись в уродину с крючковатым носом, безобразными космами и торчавшими изо рта клыками. – Ладно, хочешь вызнать перед смертью, кто я? Слушай. Кикимора я местная, некоторые злыдней кличут. И скажу тебе: не зря мне это прозвище дали. Сейчас поймешь, что напрасно мне тряпку свою пожалела.

– Не подходи, пожалуйста! – Мия ухватилась за нож обеими руками и направила его на старуху.

– Ой, напужала! Да я таких, как ты… – Бабка замерла, поскольку стоило ей сделать еще один шаг – и лезвие ножа вспыхнуло рубиновым цветом.

Кикимора отступила на пару шагов, и клинок заметно потерял яркость.

– А ты непроста, девка, ой непроста. Но от меня все едино не уйдешь, хе-хе. Болот в здешних краях много, и не все из них обойти можно.

Старуха испарилась, а Мия так и продолжала стоять, дрожа всем телом.

Ром, оставляя девушку в перелеске, совсем за нее не беспокоился и не собирался спешить, дабы вернуться засветло. Ежели он задержится, то Мия, коли не совсем дура, завидев зверюг, побежит к деревне. Несколько секунд – и будет вне досягаемости ночных монстров, под защитой алтарных камней деревни Лиозно.

Когда мужчина добрел до перекрестка улиц, первое, что бросилось в глаза, – прикрепленная на столбе бумажка. Он подошел ближе.

– Ого, за обычную воровку уже десять монет золотом сулят! Видать, придется девке в том перелеске и заночевать, – пробурчал себе под нос Ром. – Ничего с ней не станется, токмо харчей надо будет притащить, дабы завтра плелась шибче.

На улицах перед наступлением темноты никого не было, а потому мужчина решил постучать в ближайшую избу.

– Кто там? – раздался за дверью встревоженный женский голос.

– Не подскажешь, уважаемая, у кого тут можно на ночь остановиться? Я хорошо заплачу.

– Ступай вдоль улицы. Через пять дворов трактир, там и ночуй, – ответили из-за двери.

Рому такой ответ показался странным. Обычно окраинные жители постояльцев пускали – это был хоть какой-то, но заработок. Ситуация повторилась еще дважды, после чего он все-таки решил дойти до трактира. В Лиозно кто-то напугал местных, и те не желали пускать на постой запоздалых путников.

«Надеюсь, хоть там что-то узнаю. А девка пусть малость поволнуется, а то говорить много не по делу стала».

Ром вошел в трактир и сразу направился к буфетному прилавку.

– Сколько берешь за ночлег? – спросил он.

– Две серебрушки за ночь, пять – за три, – сообщил трактирщик.

– Сделай мне кружку пива, подумаю, на сколько ночей задержусь.

Столик Ром занял неподалеку от троих местных, которые потягивали медовуху и что-то обсуждали.

– Говорят, та девка гербовый перстень у важного человека выкрала. Он с ней ночь провел, а денег не заплатил, вот она и стащила колечко с пальчика, и была такова. Теперь небось локти кусает, – говорил один из них.

– Все не так было, – принялся излагать свою версию другой. – Девка та на самом деле – ведьма, и она проклятие наложила на барина знатного. Ему все хуже и хуже становится, потому и цена за поимку так быстро растет.

Третий представил еще один вариант от «верных людей», и мужики принялись настаивать каждый на своем.