Поскольку нас главным образом интересует Франция, краткий обзор Войны за австрийское наследство ограничивается Североевропейским театром военных действий, мы совсем не касаемся кампаний в Италии. По существу, это была мировая война – наверное, первая в истории человечества. Воевали также в Северной Америке, в Индии, в Юго-Восточной Азии, в Швеции и Финляндии, в Бенгальском заливе, в Средиземном и Карибском морях. В конце концов, мир переживал эпоху колонизации. На какой бы территории одна крупная держава или несколько государств ни сражались за образование колонии, там немедленно проявлялось влияние Войны за австрийское наследство. Даже если дома был мир, за морями к востоку и западу Англия и Франция по-прежнему находились в военном противостоянии. Бесконечно проводились урегулирования: чтобы удалить французские войска из Фландрии, Британии пришлось эвакуироваться с острова Кейп-Бретон в Канаде, где крепость Луисбург обменяли на Мадрас. Но ничего не успокаивалось; иногда казалось, что главной целью одной войны было создать условия для другой.

Популярность Людовика XV после его возвращения в Париж, уже и так резко упавшая со сдачей французских завоеваний, ничуть не повысилась, когда его подданные узнали подробности личной жизни короля. Мари-Анн де Майи была младшей из четырех сестер, с каждой из которых (в строгом порядке возраста) Людовик вступал в связь. В июне 1744 г. по дороге на фронт король слег с серьезной болезнью в Меце. Он так разболелся, что казалось, не выживет. По всей Франции служили молебны, но королевский священник отказывался дать Людовику отпущение грехов, пока он не отречется от Мари-Анн, и король в итоге подчинился. Он подписал личное признание, которое впоследствии, к его большому смущению, стало достоянием общественности. Хотя выздоровление принесло Людовику эпитет «возлюбленный», на самом деле народной любви он не имел; его репутация получила тяжелый удар, и королю было об этом известно.

Однако любовницы по-прежнему появлялись и исчезали, пока вечером 25 февраля 1745 г. на бале-маскараде, устроенном в честь бракосочетания дофина с еще одной испанской инфантой, Людовик не встретил двадцатитрехлетнюю Жанну Антуанетту Пуассон. Она уже была замужем, но это, как оказалось, не играло особой роли; через месяц ей предоставили в Версале апартаменты, расположенные прямо над королевскими покоями, а в июле она стала маркизой де Помпадур, maîtresse en titre[107] короля. Однако Жанна Антуанетта значительно отличалась от своих предшественниц. Во-первых, она позаботилась наладить прекрасные отношения с королевой, к которой другие старались проявлять пренебрежение. Во-вторых, она была весьма умна и очень хорошо образованна, способна отстаивать собственную точку зрения в любой дискуссии с великими philosophes (философами) того времени. Ни одно из этих качеств, естественно, не защищало маркизу от людей, презирающих ее низкое происхождение, скорбящих по поводу ее огромного влияния на короля и нападающих с жестокой ложью и грязными пасквилями, которые из-за ее несколько неудачной фамилии стали называть poissonades[108]. Разумеется, ее задевали отдельные нападки, но в то же время она прекрасно осознавала, что ее положение поколебать сложно. Король полностью полагался на маркизу. Она сопровождала Людовика везде – на охоте, за игральным столом, в частых поездках по стране. Она пела ему, играла на клавикордах, организовывала для него развлечения, театральные представления и оперы, устраивала приватные обеды, на которых он мог забыть о своих тревогах и крайне унылой семье. Одним словом, она украшала его жизнь.

Политическое влияние маркизы тоже было значительным, особенно в важнейшем деле назначения на высшие государственные посты, к тому же она являлась главной покровительницей искусств. Вместе со своим братом маркизом де Мариньи она участвовала в разработке ансамбля площади Согласия, в те дни она называлась площадью Людовика XV, и Малого Трианона в Версале; заказывала портреты Франсуа Буше и придворному художнику Жан-Марку Натье; в значительной мере именно ей принадлежит честь создания и последующего развития фарфоровой мануфактуры в Севре, которая скоро стала одной из самых известных в Европе. Кроме того, маркиза де Помпадур решительно (и в итоге успешно) защищала «Энциклопедию» (Encyclopédie) и ее главного редактора Дени Дидро, когда парижский Parlement и архиепископ города пытались запретить издание. Несмотря на то что физическая близость между ней и Людовиком, судя по всему, прекратилась примерно в 1750 г., она, как говорят, продолжала организовывать королю встречи с любовницами в так называемом Оленьем парке, особняке на земле Версаля. Людовик сохранял привязанность к маркизе и, когда она умирала от туберкулеза в 1764 г., почти не отходил от ее постели. Вольтер писал о своей печали по поводу ее смерти: «Я многим обязан ей и скорблю о ней в вечной признательности. Нелепо, что дряхлый писака, едва способный передвигаться, по-прежнему жив, а красивая женщина в расцвете великолепной карьеры умирает в сорок два года».

Мадам де Помпадур – самая блистательная из фавориток Людовика XV, но не последняя. Через четыре года после ее смерти это место заняла женщина совсем иного толка. Жанна Бекю, позже известная как мадемуазель Ланж, а еще позже, после фиктивного брака, как графиня Дюбарри, несколько лет была в Париже популярной куртизанкой высокого класса, среди ее многочисленных поклонников встречались и представители высшей аристократии. Она не отличалась развитым умом, да и не пыталась казаться не той, кем была, однако король страстно увлекся, задаривал ее платьями и украшениями, которыми она никогда не могла насытиться. Не стоит и говорить, что при дворе Жанну ненавидели значительно больше, чем маркизу де Помпадур. Главным врагом новой фаворитки была принцесса Мария-Антуанетта. В 1770 г. она в возрасте четырнадцати лет вышла замуж за будущего короля Людовика XVI и два года отказывалась говорить с этой женщиной.

В это время Франция переживала очередной европейский конфликт. Семилетняя война шла в Европе с 1756-го по 1763 г., но, как и предыдущее вооруженное противостояние, она охватила половину мира, в частности Америку, где к тому моменту французские колонии в Канаде, Иллинойсе и Луизиане оказались почти окружены британскими, в основном находившимися на восточном побережье. Фактически война началась именно там и продолжалась, пока не закончились боевые столкновения в Европе. Британия неуклонно отвоевывала территорию: в 1759 г. захватила Квебек (там, уже побеждая, погиб генерал Джеймс Вольф), а в Карибском море – острова Мартиника и Гваделупа с ценными сахарными плантациями[109].

В Европе Франция и Британия поменяли союзников. Французы, серьезно обеспокоенные усилением Пруссии, которая благодаря Фридриху Великому впервые в истории стала крупной европейской державой, поняли, что Австрия Марии Терезии уже не представляет для них такой угрозы, как в предыдущем столетии, преодолели свою неприязнь к Габсбургам и присоединились к ним, рассчитывая вернуть Силезию. А Британия, давний союзник Австрии, напротив, перешла на сторону своего бывшего врага Пруссии. Большинство менее крупных государств, включая Республику Соединенных провинций, благоразумно держались в стороне. У Франции, не имевшей военачальника уровня Морица Саксонского, дела шли неважно. Вторжение французов в Ганновер и Саксонию завершилось унизительным разгромом французской армии Фридрихом Великим при Росбахе, а серия поражений на море не позволила Людовику воплотить в жизнь свои планы по вторжению в Англию.