Я увидела, как вокруг все полыхнуло синим пламенем. Зрители отшатнулись, но разбегаться не спешили. Еще бы! Неделька у них выдалась что надо! Дождь прекратился, ветер тоже стих. Синее пламя превращалось в черное, разрастаясь в геометрической прогрессии. Я даже глазом моргнуть не успела, как мы уже стояли на земле. Вокруг нас бушевало черное пламя, застилая все вокруг. Да! За такие спецэффекты надо сразу «Оскар» выдавать.

– Идти сможешь? – поинтересовался Годвин, окружая нас щитом.

– Не уверена. Я тут стою из последних сил, – шмыгнула я носом, чувствуя, что ноги все-таки немного пострадали. Не обугливание, но ожог первой-второй степени точно. Из тьмы проступил зловещий силуэт, который медленно приближался к нам.

Годвин подхватил меня на руки, и я почувствовала, что вокруг нас образовалось что-то похожее на воронку торнадо. Все вокруг завертелось так, словно я немного перебрала с алкоголем.

– Меня сейчас стошнит… – простонала я, закрывая глаза.

– Только, чур, не на меня! – услышала я голос. – Потерпи немного… Сейчас все прекратится… Если я перенесу нас обычным способом, то он нас тут же обнаружит.

И тут же я почувствовала, как воронка постепенно замедляется. Глубоко дыша и сглатывая, я поняла, что все вокруг стихло. Меня положили на землю.

– Да чтоб я еще раз! – возмутился чародей, отворачиваясь от меня. – Да знаете, где вы у меня сидите со своими семейными проблемами? Ради него я бы палец о палец не ударил! Ради тебя я бы еще подумал, но тоже не обольщайся! Я даже не знаю, кто кого больше наказал из вас, сказав в нужный момент «да»! Либо ты его, либо он тебя! Но выяснять мне это не хочется!

– Спасибо… – тихо сказала я, чувствуя, что от переживаний мне хочется напиться и забыться.

– Что? – переспросил Годвин, останавливая поток ругательств, адресованных мне и моему мужу, который наверняка нас уже обыскался.

– Спасибо! – вздохнула я. – Я думала, что ты слинял, как последняя крыса, бросив меня умирать…

– Не дождешься! Во-первых, если бы я попытался что-то предпринять прямо во дворце, мы бы оттуда точно не вышли живыми. Поэтому пришлось разыграть эту комедию. Посвящать тебя в ее детали я не планировал, потому как актриса из тебя никудышная. Пришлось сыграть партию именно таким способом. Отдам тебе должное, держалась ты молодцом! Не каждый сохранит присутствие духа в такой ситуации. Ладно, не будем о грустном. Нам еще шесть дней прятаться. Давай поговорим о более грустном. Ты все еще хочешь выйти за него замуж по законам империи? – спросил меня чародей.

– Да! – улыбнулась я. – Другого способа отомстить я просто не вижу! Кстати, если все закончится хорошо, то жди приглашения на свадьбу. Кстати, почему тебя это так интересует?

– Я прикидываю, как бы не оставить его инвалидом, если придется защищаться… – задумчиво произнес Годвин.

– Боюсь, что у него больше шансов обеспечить нам инвалидность… – заметила я, ощупывая покрасневшие ожоги на ногах.

– Ты права, – согласился чародей, улыбаясь. – Если он нас найдет, то мы даже пикнуть не успеем…

Пока нормальные молодожены выясняют, кто будет в семье главным, травмируя челюсть при попытке угрызть максимально большой кусок каравая под вспышки фотоаппарата и умилительные ахи и вздохи счастливых родственников, мы с моим любимым сражаемся за корону ада. Лично мне она вообще не нужна. А вот муж в нее вцепился как клещ. Или она в него, это с какой стороны посмотреть. Но правильно советуют некоторые доморощенные целители, пишущие лайфхаки по вытаскиванию оного паразита, лучшее средство – обручальное кольцо и растительное масло.

– Юбку задирай! – скомандовал Годвин, делая шаг в мою сторону.

– А грудь тебе не показать? – возмутилась я, закутывая в мокрое платье обожженные ноги. Пекло неслабо. Пока ноги соприкасались с холодной и мокрой юбкой, было вполне терпимо, но стоило высунуть их за пределы спасительного холодка, сразу ощущался значительный дискомфорт. Ничего, я еще отыграюсь. Хорошо смеется тот, кто высоко поднимает горячий чайник над столом, разливая чай по кружкам.

– Грудь я уже видел. Я даже спал на ней или в ней! – усмехнулся чародей. – Ничего особенного. Сейчас меня интересуют твои ноги. На больных ногах ты далеко не ускачешь! А побегать придется будь здоров.

Годвин присел на корточки рядом со мной, скидывая перчатки на землю.

– А! Ты в этом смысле! Ладно… – Я задрала юбку до колена и зажмурила глаза. – Больно! Ай! Ой! Ох! Ух! Ой-ё-ёй!

– Я даже еще не прикасался к тебе, а ты уже охаешь! Не надо мне тут симулировать! Оставь свой театр для супружеской спальни! – возмутился чародей, осматривая мои конечности. Наш полевой госпиталь раскинулся в какой-то мрачной и безлюдной местности. Справа был обрыв и слышался шум воды, а чуть дальше рос корявый, как на детских рисунках, лес. Судя по тому, что комплектовщик карандашей страдал хроническим дальтонизмом или легкой степенью косорукости, зеленый карандашик так и не попал в набор, как это ни прискорбно. Листья на деревьях отсутствовали, а сами деревья напоминали древовидных монстров с хеллоуинской открытки.

– Скажешь, когда можно охать… Могу вступить из-за такта! – простонала я, стараясь не смотреть на последствия горячей супружеской любви.

«Я пришью тебе новые ножки, и ты опять побежишь по дорожке!» – всхлипнула совесть, вспоминая бедного зайчишку в критическом состоянии, попавшего на операционный стол к доктору Айболиту. Правда, вопрос, у кого оторвали «новые ножки», до сих пор не дает мне покоя, и чем старше я становлюсь, тем все сильнее он мучает меня. Есть подозрение, что добрый доктор Айболит подрабатывает по совместительству черным трансплантологом или по ночам выкапывает мертвых зверей ради запчастей для пока еще живых. А потом звери-франкенштейны разгуливают по округе, распевая песенку-рекламу услуг эскулапа-живодера.

«Наверняка у него где-то есть свое кладбище животных!» – авторитетно, со знанием дела заявила совесть. «У каждого врача есть свое маленькое кладбище!» – согласилась я, вспоминая разговоры моей мамы-терапевта о своих коллегах из других отделений. «И у окулиста?» – поинтересовалась совесть в целях повышения эрудиции. «Да! Там на могилах надписи шрифтом Брайля!» – предположила я, надеясь, что совесть от меня отвяжется. Не до нее сейчас, ей-богу!

Через пару секунд боль прошла. Просто исчезла. Кожа на ногах снова стала бледно-розовой, словно никаких ожогов на ней не было.

– Готово… – выдохнул Годвин, надевая перчатки. – Вот это, я понимаю, пламя страсти! В следующий раз, когда вы надумаете ругаться, предупредите меня заранее, чтобы я успел собрать вещи и свалить подальше!

Уря! Теперь я снова могу ходить! Я встала на ноги и почувствовала себя Русалочкой, когда каждый шаг причиняет боль. Подошвой ног я чувствовала каждый камушек и каждую ветку. В мокром платье было зябко, поэтому зубы отбили чечетку, а в носу чуть не прорвало плотину.