– Понятия не имею… – разочаровала я своего учителя.

– Ты попросишь у него, чтобы он снял с меня его же собственное заклинание! – сказал крыс. Стоп! А вот с этого места поподробнее…

– То есть он тебя превратил в крысу? – с сомнением спросила я. Так вот почему, когда у Огрызка была возможность обратиться к его величеству напрямую, он не стал ее использовать. Он решил действовать через меня обходными путями. У нас что сегодня? Вечер откровений?

– Да. И, находясь в трезвом уме и твердой памяти, зная его, я понимаю, что твой муж меня просто так никогда не расколдует! – поделился наболевшим бессовестный зверек. – Я не буду вдаваться в подробности, как это было. Возможно, лет через триста, когда буду писать мемуары, я посвящу этому пару абзацев. Но факт остается фактом. Он на меня сильно обижен. Мы немного не сошлись во мнениях в одном щекотливом вопросе, касающемся его неуемных амбиций. А тот Годвин, с которым тебе удалось познакомиться, – это специально обученная крыса, которую я сам некогда превратил в человека, научив парочке магических трюков. Для того чтобы он изображал меня перед посетителями, которыми мне очень не хочется заниматься. Шляются по мелочам, то зелье от прыщей подавай, то примочку от комариных укусов. Отвлекают от важной научной работы.

– Знаешь, после твоих слов мне почему-то начинает казаться, что амулет тоже нашелся не случайно… – обиделась я, понимая, что меня бессовестно надули. Я понимаю, что можно было бы задуматься над этим раньше, но как-то времени не было.

– Думай что хочешь. Но в твоих интересах расколдовать меня, пользуясь правом последнего желания! – очень довольным голосом произнес крыс, явно предвкушая возможность вернуться в нормальный облик.

Я крепко задумалась. Но думала я недолго, ибо меня немного отвлекли шаги, которые раздались прямо рядом с моей камерой, скрип ключа и голос, торжественно мне возвестивший, что меня ожидает суд.

– Не понимаю, зачем нужен суд, если приговор уже вынесен? – возмутилась я, поднимаясь на ноги, чтобы проследовать за охранником.

– Для галочки, – простодушно ответили мне, надевая на руки кандалы. Интересно, судимость будет значиться в моей трудовой книжке? А то вдруг потом на работу устроиться не смогу!

– А не уточните ли вы, какой вид казни меня ждет? Повешение? Обезглавливание? – поинтересовалась я, чтобы хоть немного морально подготовиться к предстоящему событию.

– У нас для женщин повешение и обезглавливание не практикуются. Для женщин у нас исключительно костер! – проинформировали меня, пока мы шли в сторону зала суда. Ничего! Сейчас я немного промаринуюсь, чувствуя, как пот стекает по моему виску, а потом можно и на шашлыки. Мы с мужем еще ни разу на шашлыки не ездили.

На последнее свидание мне очень хотелось попасть, а вот на суд – нет. Но так уж получилось, что эти два события чудесным образом совпали и по месту, и по времени, словно свадьба и поминки в одной очень жадной столовой общественного питания, где работает бессердечный и забывчивый администратор. В итоге крики и вопли рассерженных родственников виновников торжеств были слышны в радиусе двух кварталов от горячей точки. Но тут уже ничего не поделаешь. Бронь уплачена, еда приготовлена, мероприятия уже никак не отменишь.

На черном троне, дизайн которого разрабатывал явно гот-некрофил, украшенном человеческими черепушками и косточками, почему-то выкрашенными в черный цвет, в алом плаще с черным подбоем, в готишном сюртуке с воротничком-стоечкой, восседал мой супруг, привычным движением закинув ногу на ногу. Черные штаны и высокие сапоги, как всегда, шли к нему в комплекте. В каком бы образе он ни был, высокие сапоги были неотъемлемой частью его имиджа. Не хватало только рогов и хвоста. Не знаю, как насчет хвоста, но вот с рогами ему явно не повезло. Я оказалась верной женой, поэтому здесь хвастаться было нечем.

Я осторожно достала телефон и, пока тюремщик докладывал о том, что привел особо опасного преступника, а точнее, преступницу на суд, сделала парочку фотографий для семейного альбома. Телефончик мой и в огне не сгорит, поэтому у моего мужа, в случае если все пойдет не по плану, будет возможность освежить память прекрасными фотографиями с пятимегапиксельной камеры. Огрызок сидел у меня на плече, предвкушая тот эпический момент, когда мне вынесут приговор.

– Пусть подойдет сюда! – раздался чуточку раздраженный голос моего мужа. Я успела подумать о том, как он будет рассказывать моей маме, что случайно сжег меня на костре, не признав в нарушительнице общественного спокойствия любовь всей своей жизни.

«Он будет посыпать голову пеплом!» – грустно сказала совесть. «Тогда пусть сразу готовит кулечек из газетки! Я могу научить его правильно его сворачивать!» – мрачно заметила я, вспоминая, как в лихие девяностые моя бабушка приторговывала семечками.

Немелодично звеня кандалами, я подошла к трону. Не знаю, как у других, но в моей семье как-то не принято сжигать на костре даже назойливых и очень наглых родственников, каждые выходные приезжающих к моей маме в гости всем семейством, с детьми и собакой, опустошать холодильник. После такого визита квартире обычно требовалась генеральная уборка, а в особо запущенных случаях – капитальный ремонт. Но до костра дело не доходило. А мы с мужем еще боремся за звание образцовой императорской семьи!

«Встать! Суд идет!» – торжественно объявила совесть. Так я и не садилась!

– Твое лицо мне кажется знакомым! – сказал мой муж, прищурив глаза, словно пытаясь вспомнить, где же это он видел меня раньше? И вправду – где?

У меня даже успела промелькнуть надежда, что, может быть, пронесет и он самостоятельно вспомнит все? Ага! Надейся, жди и верь! Придется помочь ему. Освежить память.

– Это очень мило, что ты меня узнал! – буркнула я, понимая, что надежда уже скончалась в ужасных муках и источает неприятный запах, намекая на то, что пора бы взять лопату и похоронить ее по-божески. Кстати, о лопате…

– Ах да! Ты та красавица, которая посмела поднять на меня руку! – спокойным голосом произнес мой суженый, а судя по его прикиду, еще и ряженый. – Ты знаешь, что за это полагается смертная казнь?

– Меня уже просветили, – кивнула я, весьма польщенная комплиментом.

Внезапно он протянул руку ко мне и схватил мой амулет, благодаря которому и начался весь этот цирк.

– Ты где его взяла? – спросил он, с некоторым подозрением рассматривая знакомую побрякушку.

– Купила в бывшем ларьке Союзпечати вместе с пособием «Как стать властелином тьмы за один день». Продавщица уверяла меня, что у короля ада точно такой же. Вот я и повелась. Оказалось, что она мне не соврала! Правда, на три рубля обсчитала, но по поводу амулета сказала чистую правду! – саркастически ответила я, стараясь не улыбаться.

– Умничаешь? – холодно улыбнулся мой супруг, выпуская мое украшение из рук. – А зря. Я вот тут думаю, как бы смягчить тебе наказание… Например, заменить костер на пожизненное заключение! И вот если ты сейчас встанешь на колени, и будешь ползать в моих ногах, и постараешься убедить меня в том, что это была ошибка, то, возможно, я смягчусь. Ну же, начинай! И не забудь показать всю глубину своего раскаяния.