Факт, что три плюс один равно именно четырём, а не, к примеру, восемнадцати, почему-то показался бухгалтеру Рашну очень забавным. Настолько забавным сей факт ему показался, что ещё пару-тройку минут означенный бухгалтер посвятил радостному смеху и неустанному повторенью на все лады заново открытой арифметической истины.

Зато потом, сообразив, что все эти поведенческие аномалии – всего лишь реакция на нешуточный перепуг да нешуточное же везенье, он мгновенно успокоился.

И отправился в обратный путь, мысленно любуясь брильянтовым сверканием перспектив.

Единственно, что могло оные перспективы малость притемнить, так это винтовка. Штурмовая винтовка, проданная всадникам. Винтовка, из которой всадники при их умении пользоваться «хомогенными» предметами наверняка убьют нескольких людей.

Да, это могло подпортить настроение.

Могло БЫ.

Кому-нибудь другому. Чинарёву, например; может быть, даже Рашну… А Матвей Молчанов мог бы придумать себе тысячу оправданий – если бы счёл это нужным. А он не счёл. И не сочтёт. Слишком много он наслушался в жизни нравоучений; слишком рано заметил, что сами нравоучители через все эти высокие идеалы при случае попросту перешагивают. С лёгкостью. Без малейшего колебания. Да ещё и умудряются ставить себе это перешагиванье в заслугу.

Так что теперь Молчанов-Чинарёв-Рашн ничем не смущён.

Он рад.

Тем более, что уж одно-то оправдание проданной винтовке даже придумывать не надо. Оно само напрашивается. Потому что оно, оправдание это, по сути никакое даже не оправдание, а цель. Одна из целей, которые уже больше чем наполовину достигнуты. Ай да Рашн, ай да сукин сын!

Ну да, да, в удаче с аборигенами его особой заслуги нет. Это была именно удача. Везение. Быть бы упомянутому Рашну деталью эстэтизированной композиции, кабы его совершенно случайно не приняли за какого-то там любимца местного Создателя. Но кто-то когда-то сказал (на сей раз уж точно это кто-то другой сказал): случай всегда на стороне больших батальонов.

Зато теперь… Нет, размышленья о перспективах отставить. На будущее. На когда о них можно будет думать спокойно.

А пока есть более насущные и практичные темы для размышлений. Первая: уважаемые спутнички чёрт-те сколько времени пробыли без присмотра, и теперь нужно суметь оказаться готовым к любому с их стороны подвоху. Например, к тому, что все со всеми уже успели договориться. Прям-таки необходимо заранее обеспокоиться всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности, ибо нам с вами, господа Чинарёв и Рашн, теперь очень даже есть что терять – не будь я Молчанов!

И вот ещё о везении. Может, кому и покажется таковым факт, что одна оч-чень важная деталь дарёного Клаусом пистолета-деструктора находится теперь не в означенном пистолете, а в тайнике на подштанниках бухгалтера Рашна. Но поправде везение здесь ни при чём. Здесь «при чём» мудрая опаска и до мозга костей въевшаяся привычка не оставлять в ненадёжных местах (к каковым следует безоговорочно отнести и каюту «Каракала») предметы, могущие служить не только уликами, но даже и просто намёками на то, что да как делал Эм Молчанов. Ибо «что» да «как» дают подсказочку для вычисления «почему» и «зачем». В силу упомянутой привычки бухгалтер Рашн изъятую из пистолета детальку выволок с корабля, дабы при случае потерять на необьятных просторах девственной планеты. И вот уж к чему везение совершенно никакого отношения не имеет, так это к тому, что означенная деталька по сию пору не выкинута. Тайничок-то над коленом, спереди, а единственное отверстие, через которое можно запустить руку под комбинезон, находится точнёхонько посредине зад… сзади, в общем. Ладони на две ниже спины. Та самая сантехническая кулиса, которой недавно пользовался Дикки-бой. Не при спутничках же было щупать себе колено через это самое место! Да и потом как-то случая не представилось – то нужно было скорее уйти подальше, то другие всякие ситуации выпадали…

Так, хватит!

К делу.

Меры предосторожности.

Аутбрилловое сверкание перспектив.

Правда, в сцене торга звукозапись по информативности наверняка даст преизрядной форы изображению – на качестве последнего не могла не сказаться четверенечная поза исполняющего обязанности ноут-подставки… Но и того, что есть, наверняка достаточно. Даже одной звукозаписи вполне хватило бы. И даже не вполне, а более чем.

Интересно, получится ли разобрать и собрать ноуткомп, если на руках – дубовые негнущиеся перчатки, а вместо нормальных инструментов – один термокинжал? Э, чего гадать-то! Должно всё получиться, и баста. И с клеем должно получиться, хоть процедура обещает быть не из приятных. Этот самый клей для латанья комбинезонов хорош, а вот каково будет ощущать его на голой коже? Что ж, мы возвращаемся в область доподлинного искусства, а оно, проклятое, требует жертв даже от любимца Создателя.

А что, вообще-то даже лестно. Нужно будет визитку себе сделать такую: любимец Создателя… «Существам, стоящим на низкой ступени развития, свойственно подсознательное поклонение истинно могучему интеллекту» – откуда бишь эта цита?..

…Матвей едва не упал. И не потому, что очередной раз подломилась нога – она-таки подломилась, но дело было не в этом. В голову бухгалтеру-хакеру вдруг пришло, что титулом «любимец Создателя», пожалуй, гордиться не стоит.

Кажется, в древние века на Руси сумасшедших-юродивых называли «божьи люди»… И, кажется, всякие там «низкоразвитые существа» – а, говоря по-нормальному, дикари – имели обыкновение не столько могучим интеллектам поклоняться, сколько щадить явных безоговорочных психов.

Так что, визитка отменяется? Да уж, ну её от греха подальше. А то вдруг и на самом деле… Э-э, нет, не «вдруг», а наверняка так и есть. Потому-то, небось, твой живот пока и остаётся невыпотрошенным, что байсанцы сочли тебя абсолютным дебилом. И термин «проклятый Создателем» тоже понятен: если у здешних дикарей даже шутки, хоть и тупы без меры, но всё же людскому пониманью вполне доступны, то и логические построения, наверное, тоже… А по человеческой логике, раз любовь Создателя – отсутствие ума, то проклятие… Что, ум? В смысле разум? Дебилом быть хорошо, дебилу всё-всё до слепой кишки. А разумному приходится об этом вышеупомянутом «всём-всём» думать, переживать – значит, разумным быть плохо.

Логично?

Вполне.

Но если логика местных аборигенов действительно до такой степени подобна людской, почему же яйцеголовые так долго не могли наладить контакт? Потому, что свято и безоговорочно верили, будто в паре везущий-везомый сверху обязательно тот, кто умнее? Да плюс гипнотизирующая человекообразность везомых; да еще плюс яйцеголовая неготовность заподозрить, что орудиями труда пользуются не те, кто эти самые орудия придумал, что пользующиеся орудиями сами орудия… И в итоге, всеми этими неготовностями да стереотипами руководствуясь, обрывистые спецы, поди, выфильтровывали из всех фиксируемых звуков только издаваемое везомыми, а прочее – на свалку…

Во всяком случае теперь, задним числом перебирая всё виденное на этой своей прогулочке по Байсану, Матвей понимал: только те же стереотипы мешали ему вовремя догадаться об истинном положении дел со здешним разумом («положение» – это практически в прямом смысле слова). Вопреки тому, что истина одна только и могла исчерпывающе объяснить всё виденное. Всё – даже тот «предупреждающий знак» – пять вдрызг размочаленных транспортных исполнительных механизмов и только два человеческих трупа…