– Именно, – покачала головой Пен. – Я и правда не знаю ответа на этот вопрос. Законный и незаконный сыновья будут расти вместе? Будут друзьями? Или мои дети будут чувствовать – и им дадут это почувствовать! – второсортность?

Гарри откинулся назад.

– Пен, я сказал, у меня есть власть. Я не позволю, чтобы наши дети чувствовали себя хуже кого бы то ни было.

Пен вскинула брови.

– Даже принц-регент не запретит людям судачить. Ты можешь заставить людей притвориться, что они их принимают, но это совсем другое.

Ему хотелось возразить, но возразить было нечего.

– А как быть с твоей женой? Ты собираешься заставить ее принять Гарриет и ее братьев и сестер?

Гарри насупился.

– Не знаю. Я имею в виду, я не буду заставлять леди Сьюзен быть с ними доброй, но смогу и заставлю не быть жестокой.

– По мне, у вас будет просто гармоничный союз.

– Сарказм тебе не к лицу. – Он заерзал на одеяле. – Можешь думать, как хочешь, но подозреваю, что леди Сьюзен собственных, не то что твоих, детей не потрудится заметить.

На это Пен не ответила. Она просто посмотрела на него, и в ее взгляде он со страхом прочел смесь ужаса и жалости.

Гарри снова заерзал.

«Это неважно. Леди Сьюзен нужна мне только ради наследника. И все».

– Ночью Джо дала мне совет, – сказала наконец Пен. – Не спешить и подождать твоей свадьбы, а уж тогда и решать. Но опираясь на факты, а не на желания и мечты.

Она умолкла и поджала губы, а потом покачала головой, словно отбросив какую-то мысль или, того хуже, просыпаясь ото сна.

– Подождать с решением будет лучше и для приюта. Гарри, на носу уборка. Если я уеду сейчас, пока хмель не убран и не высушен, мы можем потерять урожай. Здесь только я знаю, как с ним обойтись.

Нахмурившись, Пен наклонилась к нему.

– А если мы потеряем этот урожай, нам придется сократить, возможно, с фатальными последствиями производство «Вдовьего пива». Это окончательно подорвет наше и без того шаткое финансовое положение, даже несмотря на поддержку герцога.

Ее слова Гарри не нравились, но он не мог не признать, что в них был здравый смысл.

– Отлично. Я могу подождать. Сколько времени? Сентябрь и октябрь мы сможем провести вместе. А я пока сделаю предложение леди Сьюзен, мы поженимся.

«И надеюсь, сделаю ей ребенка – моего наследника».

Пен продолжила, словно не слышала его слов.

– Это был хороший совет, но…

У него скрутило живот.

– Но ты не собираешься его принимать?

Спрашивал он зря. Все было понятно по ее тону. И он мог сказать, что это ему понравилось.

– Сначала я тоже так думала, но чем больше размышляла, тем яснее понимала, что ждать мне нет никакой нужды. Я уже все решила. Гарри, я с тобой не поеду. Я слишком многое теряю. Здесь я на своем месте. Здесь я нужна и меня уважают.

От страха он потерял самообладание.

– Ты нужна мне!

– Неужели? – Пен вздохнула. – Может, и так, а если так, прости. Но ворочаясь в постели и не находя себе места ночью, я поняла, что у меня есть веские причины, по которым я должна ответить отказом. – Она посмотрела на него. – Гарри, я не хочу тебя ни с кем делить. И с моей стороны было бы недостойно и нечестно просить об этом твою жену.

– Уверяю тебя, леди Сьюзен это не волнует. – Он делано улыбнулся. – Как только она подарит мне наследника и еще одного ребенка на всякий случай, она с радостью отдаст меня тебе, чтобы жить в свое удовольствие.

Пен пожала плечами. Нет, он ее не убедил.

– Это правда.

– О, я тебе верю. – Она посмотрела в сторону пруда.

Он проследил за ее взглядом. Гарриет сняла шляпку и собирала в нее дички, как в корзину.

Гарриет помахала им рукой.

Пен помахала ей в ответ.

– Когда я впервые услышала сплетни о том, что Гарриет дочь Уолтера, мне стало дурно.

Ему тоже стало дурно. Ему до сих пор дурно.

– Но дурно не оттого, что ко мне якобы прикасался Уолтер, а оттого, что в глазах людей я могла спать с женатым мужчиной. Тогда я почувствовала себя шлюхой.

– Что?!

– Тише!

Они оба посмотрели на Гарриет. Та, к счастью, их не слышала или удачно притворялась, что не слышит.

Он понизил голос.

– Ты не шлюха.

– Почему? Не беру за услуги денег?

– Не в этом дело, и тебе это известно.

Она кивнула.

– Да, известно. Но я не обвиню женщин, вынужденных работать, лежа на спине. Я сама едва не пошла на панель после смерти тети Маргарет. К счастью, нашла приют. Гарри, у женщин не так много возможностей. А Гарриет и мне надо есть, – словно бы вскользь сказала Пен, но его эти слова одновременно поразили и впечатлили.

И разозлили. Ему следовало быть рядом с ней. Ему следовало подумать, что ребенок мог появиться от его баловства с Пен в то лето. Удивительно было бы, если бы Пен не зачала.

– К утру я пришла к выводу, что для меня все меняет только брак. Вступая в брак, разве не даешь перед Богом обет «забыть всех остальных»?

Гарри снова заерзал на одеяле.

– Думаю, так оно и есть. Но, Пен, никто этот обет не исполняет, особенно в высшем свете.

От Пен он подобных мыслей не ожидал. Да, она из низов, более благочестивых, чем благородное сословие. Боже, он просто не представлял себе реакцию, перескажи он ее слова в своем лондонском клубе. Сначала повиснет тишина, потом разразится хохот, а рассказчика могут даже под конвоем оправить в Бедлам.

Пен сердито на него зыркнула.

– Но, по-видимому, должны. Или, по крайней мере, должны постараться. Обещать то, что не собираешься исполнять, – это ложь.

– Формально – ложь.

Он хотел было объяснить Пен то, что известно в высшем свете каждому. Обет на самом деле означает: мужчина во внебрачных связях будет осторожен, а женщина сначала произведет на свет наследника и еще одного ребенка, а потом получит право на измену.

– Это самая настоящая ложь. – Пен посмотрела ему в глаза. – Гарри, если ты не любишь леди Сьюзен, не женись на ней. Ты, твои дети и жена, заслуживаете, чтобы ваш союз начинался с любви. – Она потупилась. – Ночью я пыталась поставить себя на место леди Сьюзен. Гарри, мне ее жаль.

– Напрасно, Пен. Леди Сьюзен Палмер удивится и разозлится, узнав, что я верю в бессмертную любовь. Она не меньше моего стремится к браку по расчету.

Пен пристально на него посмотрела и нахмурилась.

– Если ты так говоришь, я должна тебе верить. Но стань я твоей любовницей, я бы почувствовала, что не права. Я бы разрушала твой брак и предавала такую же женщину, как и я сама.