Как выяснилось, гордое племя иценов, населявшее восточную оконечность Британии, взбунтовались по вине прокуратора. Недавно умерший вождь иценов Прасутаг завещал свое огромное богатство двум дочерям и объявил императора Нерона их опекуном, однако Кат Дециан немедленно отобрал все их имущество и земли, оставив войска для усмирения возмущенных иценов.

Таким образом, взрывоопасная ситуация возникла из-за глупости и корыстолюбия прокуратора вкупе с безразличием наместника. Ицены схватились за оружие. Римские легионеры, решив преподать урок непокорным варварам, отправились к жене вождя Боудикке, высекли ее плетьми, а дочерей обесчестили.

Вспыхнувшее восстание распространилось со скоростью лесного пожара. К иценам тут же примкнули их соседи, тринобанты, и вскоре на Камулодун двинулась многотысячная армия хорошо вооруженных варваров.

Камулодун, первое поселение, основанное римлянами в захваченной провинции, носил высокий статус колонии. В городе воздвигли форум, храм и здание суда, а в окрестностях города, по обычаю, выделили земли легионерам-ветеранам. Город был совершенно неукрепленным, с немногочисленным гарнизоном, а потому разгневанные ицены захватили его без особого труда.

– Мы свергнем римских богов, сожжем их храмы и сотрем с лица земли захватчиков! – выкрикивали мятежники.

Командир гарнизона, спохватившись, отправил гонца к Светонию с просьбой о помощи – увы, слишком поздно.

Ранним утром наместник обратился к своим спутникам:

– Вся страна полыхает в огне восстания. Его следует немедленно подавить. Мне сообщили, что гарнизон в Линдуме[2]уже отправил солдат в Камулодун, но им требуется подкрепление. Времени для пешего марша не осталось, поэтому я решил немедленно выступить в Камулодун вместе с отрядом всадников. Четырнадцатый и Двадцатый легионы форсированным маршем последуют за нами. Я послал гонца в Глевум[3]с приказом Второму легиону выступать на восток. Мы должны встретить их у Веруламия[4]. В Камулодун идти бесполезно: город наверняка захвачен бунтовщиками. Сейчас главное – спасти порт в Лондиниуме.

Бесстрашный наместник во главе трехсотенного отряда всадников отправился в Лондиниум по древней дороге, которую впоследствии назовут Уотлинг-стрит. Осень выдалась холодной, и к ночи подмораживало. Каждые несколько часов гонцы приносили устрашающие известия о ходе мятежа, но Светоний невозмутимо двигался вперед.

– Просто удивительно, как он сохраняет спокойствие! – восхищенно сказал Портий Марку.

– Чем хуже идут дела, тем он довольнее, – ответил приятель.

К концу второго дня пути Портий решил, что Марк прав.

На привале наместник обратился к своим спутникам:

– Варвары позабыли об имперской мощи, считают, что мы разучились сражаться, а все потому, что ветераны-легионеры в Камулодуне разжирели и превратились в земледельцев. Помните, каждому поколению варваров необходимо преподать жестокий урок. Вот этим мы с вами и займемся.

Увы, невозмутимости наместника был нанесен страшный удар. Отважный Квинт Петилий Цериал во главе двухтысячного отряда легионеров вышел на помощь защитникам Камулодуна, а ему навстречу двинулось многотысячное войско восставших. Пехота, подавленная численным превосходством британцев, была перебита. Всадникам и Цериалу чудом удалось ускользнуть от преследования врага.

Весть об этом настигла наместника сразу же после ухода с острова Мона. Бунтовщики уничтожили почти половину легиона, одного из четырех в Британии, но мысли о потерях только укрепили решимость Светония.

На пятый день отряд наместника добрался до Веруламия, небольшого, плохо защищенного римского поселения, где их должен был встретить Второй легион из Глевума.

– Где Второй легион? – гневно осведомился Светоний у своего трибуна. – Кто ими командует?

– Легат в отъезде, легионом командует префект гарнизона Пений Постум, – ответил Агрикола.

– Я же ясно приказал! – взъярился наместник и раздраженно добавил: – Что ж, не будем их дожидаться, немедленно выступаем на восток.

На следующее утро отряд прибыл в Лондиниум. В отличие от Камулодуна, город, раскинувшийся на холмах, не имел статуса колонии и не был обнесен стеной. Вдоль реки стояло множество складов, за ними теснились бревенчатые лавки торговцев. На форуме кипела жизнь, заключались сделки, велись переговоры. Военный склад, обнесенный частоколом и укрепленный траншеями, охранялся небольшим гарнизоном. Все постройки были в основном деревянными; каменных и кирпичных зданий Портий не заметил. Ясно было, что защитить город невозможно.

Второй легион по-прежнему не появлялся.

Пока отряд ждал подкрепления, наместнику доставили еще одно ужасающее известие: храм в Камулодуне разрушили до основания, город сожгли, а всех римлян убили. Боудикка во главе пятидесятитысячного… нет, шестидесятитысячного, а то и семидесятитысячного войска направляется в Лондиниум.

Торговцы и их семьи взволнованно окружили укрепленный военный склад, умоляя наместника:

– Спасите нас и наши товары!

– Я не смогу вас защитить! – раздраженно буркнул Светоний и на закате приказал всадникам оставить город. – Ждать бесполезно. Скажите людям, чтобы уходили из города, если хотят остаться в живых.

Отряд отправился в Веруламий, так и не обнаружив никаких следов Второго легиона. На следующую ночь на юго-востоке вспыхнуло алое зарево – горел Лондиниум. Перед рассветом прискакал гонец с вестью, что войско Боудикки идет к Веруламию.

– Спасайтесь сами, я вам не помощник! – объявил Светоний жителям города и снова вывел отряд в путь.

Подкрепления не было.

Ночью горизонт снова полыхнул багрянцем.

– Веруламий сожгли, – шепнул Портий.

Марк встревоженно поглядел на приятеля.

На следующее утро подоспели Четырнадцатый и Двадцатый легионы, форсированным маршем прошедшие двухсотмильный путь от Моны.

– Вот теперь мы покажем варварам! – заявил Светоний.

Спустя два дня началось сражение, которое стало одним из самых кровавых в истории Британии. Гай Светоний Паулин, несмотря на множество недостатков, еще раз проявил себя прекрасным полководцем, проведя сражение по всем канонам римского военного искусства.

На стороне Боудикки было численное преимущество. В двух легионах Светония насчитывалось всего семь тысяч человек, а на них наступала огромная армия в десять, а то и в двадцать раз больше. Разъяренные кельты хотели наголову разгромить врага и навсегда изгнать римских захватчиков с острова. Боудикке это удалось бы, будь на месте Светония другой военачальник.