В магазине REI я выбрала двухместную палатку, которая была больше моей сломавшейся. Продавец, показывавший ее мне, был уверен, что мне понадобится дно палатки, чтобы лежать внутри, и Ледяная Шапка согласился с ним, но я отказалась. Дно было лишним весом. Ледяная Шапка никак не мог понять мое стремление к сверхлегкости. Я заплатила 269 долларов и 95 центов из родительских денег за наш новый дом. Ледяная Шапка собирался отправить свою палатку домой на следующей почте.

Мы с Ледяной Шапкой вернулись на матрас фургона, мне было грустно, и я сожалела, о чем – не знаю. Я все еще боялась одиночества. Я пойду дальше с Ледяной Шапкой. У нас лишь одно укрытие. Теперь мы останемся вместе.

Мы вернулись на Тропу Тихоокеанского хребта и обнаружили припаркованный мини-фургон, в котором сидел мужчина. Он курил травку через стеклянную трубку. Это был Уилл Хендерсон. У Софли мы с десяток раз слышали о нем от разных людей. Он был «ангелом тропы», покровителем Каза-де-Луна. Здесь он ожидал путников.

«Кто-нибудь идет за вами?» – спросил он.

Мы этого не знали.

«Тогда запрыгивайте!» – сказал он. Он пообещал отвезти нас к себе – в Каза-де-Луна – и хорошенько угостить пивом и домашним салатом тако.

Минивэн Уилла пропах травкой. Дорога обогнула край каньона и пошла вниз в зеленую долину под названием Грин Велли. Он ехал медленно и сказал, что нам обязательно надо запастись в Грин Велли водой; на расстоянии 12 миль на север или юг не было хорошей воды. Донна Софли несколько раз в неделю проделывала часовой путь туда и часовой – обратно, чтобы заполнить канистры водой, пока Уилл, который жил недалеко от дороги, не убедил ее передать это дело ему. По словам Уилла, Донна сказала ему: «Ты должен следить за тем, чтобы они были полными. Ты никогда не должен оставлять их пустыми».

Уилл сказал, что был безалаберным, но за этим он действительно следил. Через несколько лет кто-то еще предложил свои услуги, но Уилл отказался. «В конце концов, я по-настоящему упрямый чувак, – сказал он и засмеялся. – Но вам приходится быть зависимыми». Он зарядил и прикурил еще одну порцию, удерживая руль локтями.

Уилл провел нас в свой дом, а затем отправился обратно к началу тропы ждать других ходоков. «Нет, сэр, – сказал он, когда мы выпрыгнули. – Не могу заставлять путников ждать». Он поехал обратно туда, откуда мы приехали. Он делал это много раз в день в течение двух месяцев каждым летом.

Был разгар дня. На подъездном пути у Уилла тут и там стояли пляжные кресла, в каждом сидели путешественники. Один из них вручил нам пиво и гавайские рубашки. «Разгружайтесь. Надевайте рубашки», – сказал он. У него были прямые черные жирные волосы, доходившие до плеч, и от него пахло спиртным. Он сказал, что его зовут Дуг. «Я буду вашим проводником по Волшебным зарослям толокнянок», – пробормотал он.

Мы сбросили рюкзаки и обрядились в гавайские рубашки, неловко проделывая это с банками в руках. Женщина средних лет, индианка по имени Граси, подвела нас к плакату, изготовленному из простыни, на котором ярко-синей краской из баллончика было написано: «Каса-де-Луна 2009». Это была жена Уилла, матрона Каса-де-Луна.

«Сейчас мы вас двоих сфотографируем, – сказала Граси. – Встаньте у плаката».

Дуг посчитал: один, двааа – и Граси ослепила нас вспышкой, словно плеснула в лицо белой краской. Мы замерли, осветившиеся лица выражали потрясение, а фотоаппарат все щелкал вспышкой.

«Каса-де-Луна, – сказала Граси. – Вы славные ребята. Мой лунный дом».

«Хорошая фотография, – сказал Дуг; в его глазах было удивление. – Вам надо взглянуть на свои лица».

Никто из путешественников не обратил внимания на эту сцену.

«Всегда улыбки, – сказала Граси. – Черт возьми, каждый раз!»

Я взглянула на дисплей фотоаппарата в руках Дуга. К моему удивлению, мы выглядели радостными.

Каждый год Граси фотографирует сотню странников и помещает фотографии с их шокированными лицами в ежегодный фотоальбом.

Если «Приют путешественников» был убежищем для бездомных, то Каса-де-Луна был лагерем бездомных. «Уилл называет его Детским садом для путешественников», – сказал Дуг, медленно и невнятно выговаривая слова, пока мы шли мимо гамаков, натянутых между ветвями деревьев и провисших под тяжестью тел. Казалось, все отдыхали. Дуг повел нас туда, где сгущались заросли толокнянки, и вскоре совсем не стало видно неба. Плотная завеса из ветвей была словно сказочная лесная крыша.

«Добро пожаловать, – сказал Дуг. – Вы в Волшебном лесу толокнянок». Он говорил таким невыразительным голосом, как будто сопровождение людей в этот лес было для него скучной работой. Ржаво-оранжевые ветви переплетались так низко, что он не мог стоять в полный рост. «Вы можете разбить свою палатку или положить рюкзак в гамак, чтобы занять место для ночевки. Там осталось еще несколько».

Он провел нас к душевой, ее пол был скользким и жирным от «борьбы в масле» – это происходило каждую ночь, – а затем – в подвал, забитый сломанными летними стульями и потрескавшейся фанерой. Дуг указал на низкую конструкцию посреди сложенного мусора, которую я не могла распознать. «Стираль-ная и сушиль-ная маши-ны, – произнес Дуг так, как будто это были иностранные слова, и захихикал. – Никто ими не пользуется, но это входит в тур». Он снова вышел на траву: «Там внутри жутко! Мне не нравится». Это место не предназначалось для деятельности; только для отдыха бесконечного потока первопроходцев, днем и ночью. Здесь устраивали борьбу в масле. Днем выпивали, потом буянили и спали. Здесь не было порядка.

В тот вечер я дала Граци деньги на вино, и ходок по имени Татту А1, бывший серфер среднего возраста, сходил за спиртным и вернулся с бутылкой розового вина, для меня. Я поблагодарила его и спросила: «Хотите немного?» Он не ответил и вместо этого вывернул пробку и налил вино до краев красного стакана «Соло», а затем вручил его мне прямо в руки.

Ледяная Шапка наблюдал за этим с другой стороны лужайки. После того, как я оголилась в бассейне с горячим источником в Уорнер Спрингс, Ледяная Шапка решил, что мне не следует пить. Он сказал, что это меня отупляет. Я ему не нравилась в таком виде. Мне было ненавистно то, что он указывал мне, как я должна себя вести, а также с какой скоростью я должна шагать. Глядя прямо на Ледяную Шапку, я сделала большой глоток.

Я вернулась в Волшебный лес из толокнянок, под густой навес из веток. Я потягивала вино, пока шла, и думала о том, как Татту А1 прижимал свои ладони к моим пальцам. Я думала о том, как он купил для меня вино. Я думала, по каким причинам он мог это сделать.

Раздались тревожные звоночки. Сквозь плотную завесу розового вина я их все же расслышала. Мне стоило обеспокоиться. Здесь был мужчина, который обратил на меня внимание и без слов начал вливать в меня спиртное, явно с определенными намерениями. Я знала, что мне следовало забеспокоиться, однако я не могла себя заставить. У меня голова шла кругом от его внимания, от того, что я так зло и намеренно расстроила Ледяную Шапку.