Кондаков решил, что завтра же пойдет в туристическую фирму и возьмет путевку в Испанию. Чего тянуть? Вдруг потом будет слишком поздно?

«Точно! — Егор достал чемодан. — Сегодня же надо собраться. На самом деле, чего я жду? Впрочем, если бы я сразу уехал, то это было бы подозрительно. А мне не хочется, чтобы люди подумали, что я убил. Они же не поймут, что я просто не мог поступить иначе. Такой шанс дается раз в жизни. И упустить его — грех. Да и Ведерский хорош. Нечего было за мной подсматривать. Вошел как раз в тот момент, когда я марку брал. Вот и получил».

Молодой человек бормотал себе под нос, вынимал вещи из шкафа и бросал их в чемодан. Он достал марку и некоторое время смотрел на нее, думая, как бы ее спрятать. Затем положил на место.

Кондаков прошел на кухню и налил себя коньяка. Быстро выпил, закурил и сел на табурет.

На улице ходили люди. Егор подумал, что у каждого наверняка есть проблемы. Как они их решают? Сколько преступников вокруг? Один он или еще есть? Неужели все могут жить по закону, который неизвестно кем написан? Это не укладывалось у Кондакова в голове.

«Все будет хорошо, — снова и снова уговаривал он себя. — Иначе быть не может».

Но тревога отчего-то росла. Егор почувствовал, что сейчас просто будет волком выть и метаться из стороны в сторону. Незримо чувствовалось приближение конца. Казалось, что весь мир ополчился против него. Сейчас даже на улицу выйти опасно. Сразу поймают.

Чтобы снять это состояние, Кондаков выпил еще коньяка, а потом еще. Прямо из горлышка. Есть совершенно не хотелось. Да и заняться было нечем. Впрочем, он и не мог бы ничем заниматься. Разве что на марку снова посмотреть. Но нет. Не стоит.

«Надо просто уснуть, — решил он. — А завтра будет новый день, и все уладится. А это нервы расшалились. Впрочем, понятно. Не каждый человек способен выдержать то, что приходится испытывать мне».

Егор постелил постель, выключил свет и завалился на диван прямо в брюках и рубашке. Потом перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Закрыл глаза. И тут перед мысленным взором предстала картина: Панин ведет его к стенке, а потом отходит и прицеливается из какого-то ружья.

«Я бы таких сразу расстреливал», — всплыл в памяти Кондакова его голос. А потом что-то зазвенело. Звенело долго и нудно. Егор в холодном поту открыл глаза и понял, что Панин ему просто приснился. Никто его не собирается убивать.

Кондаков вздохнул с облегчением и услышал звонок в дверь. Он вздрогнул. Звонок повторялся все настойчивее.

— Может, дома никого нет? — спросила Лариса.

— А куда он мог деться? — Карташов продолжал нажимать на кнопку звонка.

— Гуляет, — ехидно предположил Панин.

— А вы помалкивайте, у вас не спрашивают, — буркнул полковник.

Он будто чувствовал в этом человеке соперника. Хотя таковыми они не являлись.

«И зачем Котовой понадобилось, чтобы этот товарищ Ведерского тащился с нами? — подумал про себя Олег. — Вон как на нее зыркает. Неспроста это все. Точно неспроста».

И тут дверь распахнулась.

— Ой, ко мне гости. А я вот тут немного с товарищем выпил. — Егор неуверенно держался на ногах, но взгляд его был таким отчаянно радостным. — Проходите, очень рад.

Вся делегация, состоящая из четырех человек (Карташов взял с собою Гунина) прошла в комнату.

— А где же ваш товарищ? — спросил Карташов.

— Он уже ушел, — ответил Кондаков и сел на диван. — Чем обязан? — Он кинул взгляд на Ларису.

— Егор, отдайте марку, — просто сказала Котова. — Для вас сейчас чистосердечное признание лучше всего.

— Какую марку? — В глазах молодого человека появилось злое выражение.

— Ту, что вы украли у Ведерского, — отчеканил Карташов.

— Я ничего у него не брал.

— Егор. Вам незачем отпираться. Все и так доказано. Остались мелочи. Ваши отпечатки пальцев. Но и этот результат скоро будет, — Лариса говорила с Кондаковым ласково.

— Ничего не понимаю, — твердил Егор.

— Вы уезжали в день юбилея. Вас не было в ресторане сорок минут, — сказала Котова.

— Да. Я забыл купить вино. Поэтому пришлось ехать в магазин.

— В магазине вы были в субботу. Мы говорили с продавцом. Вы покупали вино в субботу, а в воскресенье лишь сказали, что едете туда. Вы были в тот день у Ведерского.

— Они ошиблись. — Кондаков говорил спокойно, но было видно, какие противоречивые чувства он испытывает.

— У них все записано. Вы были в магазине в субботу.

— И что? Это не значит, что я ездил к Ведерскому. Это надо еще доказать.

— Не волнуйтесь, мы докажем. — Полковник подал Егору лист бумаги. — Вот ордер на обыск. Если вы не отдадите марку сами, то имеем полное право ее поискать.

Кондаков просмотрел листок.

— Что ж. Ищите.

Гунин только этого и ждал. Первым делом он подошел к чемодану.

— Вы, кажется, куда-то собрались? — спросил он.

— Хотел прокатиться, отдохнуть. После всего того, что случилось, мне требуется небольшой отпуск.

Гунин раскрыл чемодан и стал вынимать из него вещи. Марки здесь не было.

— Давайте не будем терять времени, — снова повторил Карташов. — Мы все равно найдем ее. Кондаков, отдайте марку сами. Вам это зачтется на суде.

— На каком суде? — вскочил молодой человек. — На каком еще суде? Я не собираюсь в суд. И вообще, я ничего не делал. Ничего. Я не убивал Семена Александровича.

Поняв, что разговор бесполезен, полковик подключился к поискам.

Марка — такая вещь, которую можно спрятать где угодно. Но ведь Кондаков ее не прятал. Она лежала в столе, в небольшой тетрадочке. И ее очень скоро нашли.

— Это она? — Олег показал ее Ларисе.

— Наверное. — Она взяла марку аккуратно, боясь повредить. — Вроде мост изображен.

— Вы арестованы, — громко сказал Карташов. — Собирайтесь. Вы обвиняетесь в убийстве и краже.

— Вот и все, — тихо сказал Егор. — Но как вы могли? — Он вдруг вскочил и оказался около Котовой. — Как?

Панин одной рукой оттолкнул молодого человека.

— Потише. — Гоша отвел Ларису в сторону. — Руки не распускай.

— Егор, расскажите нам, зачем вы это сделали. — Котовой в некотором роде было жаль Кондакова.

— Это вы во всем виноваты! Уходите отсюда. Ничего я вам не расскажу. Давайте, забирайте меня! Как я устал! — Егор сел и обхватил голову руками. — Как я устал, если бы вы знали.

Кондакова посадили в машину с Карташовым и Гуниным. Панин удержал Ларису.