скрип, стук и шорох. Я даже не успела развернуться, как была опрокинута на стол и прижата тяжелым жестким телом. Тассалар резко дернул легкое голубое платье и, обернув пальцы вокруг лодыжек, развел их в стороны. Я со вздохом наблюдала за тем, как он поспешно сдергивает свою разорванную рубашку и залезает сверху. Наши взгляды встретились, и у меня внутри взорвались фейерверки. Советник умел одним лишь зрительным контактом сметать к черту весь разум.

Большие шероховатые ладони жестко обхватили обнаженную талию. Мужчина уткнулся носом во впадинку пупка и вдохнул, отчего я с тихим стоном откинула голову на стол. В том, как о меня обнюхивал, было нечто такое дикое и примитивное, что от волны похоти едва не загорелись кончики волос.

Тассалар ожидаемо не был нежен. Он снова подчинял. И я, и моя магия ему это позволяли. Потому что желание ощутить его силу подавляло все принципы и предрассудки. Он знает, как лучше — не сомневаюсь.

Горячий язык сосчитал все косточки выпирающих ребер, мучительно медленно подымаясь к налитой груди. От одного лишь горячего дыхание над ноющими встопорщенными вершинами мое тело выгнуло дугой. Уже не оставалось сил терпеть.

Но я молчала. Я не попрошу. Это станет еще одной монеткой в его копилочку самодовольства. Магия раздраженно билась о стены своей берлоги внутри меня, изнывая от нетерпения еще больше. На то, чтобы удерживать нас обоих, у меня уходили все силы. Читая в детстве сказки о волшебстве, я и представить себе не могла, сколько всего греховного и пошлого в нем может быть сокрыто. Разве может нечто неодухотворенное иметь столь сильные физические желания?

Горячий язык коснулся твердого соска, шероховатые пальцы резко стянули вниз последний элемент одежды. Торопливые рваные движения мужчины вызвали у меня облегченный вздох — он тоже на пределе.

Обхватила руками обнаженную широкую спину и закинула на сильные бедра ноги, потираясь о советника всем телом, как кошка. Быть в клетке его тела оказалось вершиной блаженства. Вместе со всей той острой смесью эмоций, он так же вызывал одно незаменимое уютное чувство — защищенности. Он не может защитить меня от самого себя, но однозначно защитит от кого бы то ни было другого.

Неожиданно даже для самой себя, я вцепилась в темного, как в спасательный круг и уткнулась носом в шею. Словно чувствуя эти перемены, Тассалар на мгновение замер, а затем, медленно толкаясь меж моих раздвинутых бедер, ласково провел ладонью по макушке. От ощущения наполненности, как физической, так и душевной, я затаила дыхание. Это было подобно полету над ярким бескрайним полем ромашек. Так волнительно, но так уютно…

Прижимая меня к себе так же крепко, советник вышел и толкнулся грубее, с каждым разом наращивая силу толчков. От контраста нежных прикосновений и жестких движений кружилась голова. Выдыхая ему на ухо стоны, я отчаянно царапала широкую спину и подмахивала бедрами в такт.

— Ты яд, Алиса, — прохрипел Алар мне в шею, вдруг вбиваясь еще ожесточеннее. Он, как и я сейчас, тоже много думал — я чувствовала его внутреннюю борьбу. — И в этот раз у меня нет противоядия, — с рыком продолжил, впиваясь пальцами в бедро.

Теряясь в догадках, признание ли это в привязанности или проклятие меня и моей силы, я зажмурилась и взорвалась на тысячи мелких кусочков. Отголоски блаженства прокатились по всему телу, нагревая кровь. Сила в груди довольно заурчала, полностью сытая и умиротворенная.

Я наконец обрела покой за шаг до того, как от всего этого добровольно отказалась. Я получила мужчин, но завтра я получу билет обратно домой. И, к сожалению, это абсолютно несовместимые вещи.

Глава 43. Расставание

Этой ночью я не могла уснуть. Не давали покоя мысли и сомнения. Не могла перестать представлять, как все пройдет. Неужели я отделаюсь легким испугом, все пройдет гладко и к вечеру меня уже отправят обратно в мой мир? А если словят, то как поступит ведьма? Убить не убьет, но может сделать так, чтобы мне самой этого захотелось. Смогу ли ей противостоять, если она воспримет ситуацию агрессивно? Моя магия странно к ней относится, спокойно. Боюсь, не прислушается и не станет вредить.

Мне вообще не нравилось, как моя сила себя рядом с Шакирой вела. Они обе словно знали больше меня. Так ладно спевались… Хотя, я давно не видела ведьму. Быть может, тогда мне так казалось из-за того, что я была слаба.

А что будет дальше, если таки выйдет? Это отчего-то не давало мне покоя даже больше. Я ведь не смогу увидеть из своего мира, что здесь происходит. Подавит ли король ведьм полностью? Будут ли мои привязчики думать обо мне? Рагорн ведь хотел после разрыва связи быть со мной. Настолько ли мы все зависимы от навязанного ритуала, и все эмоции утихнут, едва привязка разорвется? Или, возможно, есть нечто большее?

Сейчас меня саму терзает сумасшедшая жажда, сметающая на своем пути все здравомыслие вместе с инстинктом самосохранения, но позже все может превратиться в настоящий кошмар. Что если маги станут меня обижать? Тогда втройне глупо терять шанс вернуться домой.

Эти противоречивые домысли царапали меня изнутри кошачьими лапами. Я понимала, что нет смысла изводиться — все уже решено. Так будет правильнее. Но, как мазохистка, продолжала представлять, как бы все вышло, прояви они ко мне искренний серьезный интерес. На что похожа любовь холодного и сурового Тассалара? Привязка пробудила в нем похоть и дикое собственничество, но это все, что он ко мне испытывает. Недостаточно, чтобы захотеть остаться. А на что похожа совместная жизнь с благородным, но игривым Рагорном? Он уважает меня, но настолько ли, чтобы подарить заслуженную свободу, которой я по сей день тут не чувствую? И смогут ли они однажды отпустить старые обиды и снова стать лучшими друзьями? Мужчины этого не замечают, но, когда рядом, работают как слаженный механизм. Они могли бы стать братьями и напарниками. И тогда, вполне возможно, Тассалар бы смог снова быть искренне счастливым. Я никогда не видела его улыбки…

Нахмурившись, встряхнула головой и привстала на постели. Советник крепко спал рядом. Даже сейчас его выражение было строгим и мрачным — сдержанность не оставляла его и во сне. Закусив губу, преклонилась через крепкое обнаженное плечо и коснулась щетинистого подбородка. Веки мужчины мгновенно распахнулись, и на меня взглянули сонные черные глаза. От странной новой эмоции в них у меня сперло дыхание.

Тассалар приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но было поздно. Синие нити