За окнами разгулялась настоящая метель. Добираться на машине из Лунда сейчас наверняка непросто. Что, если Бьянку вынесло с дороги или еще что-нибудь случилось?

— Мы должны были закрыться пять минут назад, — сказала директриса. — Кто-нибудь из вас может остаться с девочкой?

— Я, к сожалению, нет, — ответила Элайя. — Мне нужно в другое место к назначенному времени.

Белла поняла, что что-то не так, и спросила:

— Жаклин, а где мама?

— Она скоро придет, — ответила я.

Конечно, я хотела бы остаться с ней, но Фабиан уже несколько часов сидел один после школы. Если в шесть на столе не будет обеда, он снова сорвется.

— Я не знаю правил, но я могла бы взять Бьянку к себе домой.

— Конечно, вы же рядом живете, — обрадовалась директриса. — И наверняка близко знакомы с родителями?

— Ну…

Да, близко. Так мне, во всяком случае, казалось.

— Белла, что ты нам на это скажешь? — спросила директриса. — Ты хочешь пойти вместе с Жаклин к ней домой, пока не придет твоя мама?

Увязая в снегу, мы шли домой вдвое дольше обычного.

— Какое твое любимое блюдо? — спросила я у Беллы, хотя знала, что она ест практически все.

— Тефтельки с пюре, подливкой и брусникой.

— Тогда я тебе их приготовлю.

Она сидела за столом на кухне, пока я размораживала в микроволновке фарш и кипятила воду.

— Хочешь посмотреть «Ютьюб»? — предложил ей Фабиан. — Идем ко мне в комнату.

Я насторожилась, инстинктивно.

Но Белла уже радостно убежала.

— Не закрывайте двери! — крикнула я.

Фабиан посмотрел на меня с обидой. Мне стало стыдно. Я обязана ему доверять. Ему должна доверять его собственная мать.

Я лепила тефтельки, готовила порошковые соус и пюре, периодически выключая вытяжку и прислушиваясь к звукам из комнаты Фабиана. Там играла музыка, раздавались звуки работающего компьютера и довольный смех Беллы.

Мы как раз сели за стол, когда пришла Бьянка.

Я открыла дверь, и в дом ворвались огромные снежные хлопья. На ней были шапка и шарф, а в глазах застыл страх.

— Белла здесь?

В мокрой обуви она прошла прямо на кухню.

— Мама, я ем тефтельки и пюре.

Бьянка пристально смотрела на меня. Все ее движения были резкими, отрывистыми.

— Вы представляете, как я волновалась? Я застряла на трассе, и мобильный разрядился.

— Простите, — сказала я. — Мы тоже очень волновались.

— Это законно? Забирать ребенка к себе домой? — Она схватила Беллу и понесла ее к выходу, как куклу-марионетку.

— Пусти, мама, я хочу тефтельку!

Мы с Фабианом молча смотрели друг на друга.

— Я уже собиралась звонить в полицию, — сказала Бьянка. — Вы понимаете, что вы сделали? Я пришла в сад, а ребенка там нет!

Я пыталась объяснить, что сад закрывался, я хотела лишь сделать одолжение, но Бьянка ничего не слышала.

— Мы звонили несколько раз. Микки куда-то уехал, а вы не отвечали. Вы же видели сообщения?

Глаза под надвинутой на лоб шапкой сощурились.

— Видела! Но лишь когда смогла включить телефон!

— Почему мне нельзя тефтельку? — ныла Белла, пока Бьянка запихивала ее в комбинезон.

— Ты получишь тефтельки, дружочек, ты получишь все, что захочешь. Но сначала нам надо пойти домой.

У Бьянки дрожал голос. Она была вне себя.

Может быть, я недостаточно хорошо ее понимаю. Я бы тоже пришла в отчаяние, если бы не нашла собственного ребенка. Но я не могла избавиться от ощущения, что дело не в этом.

— До понедельника, — сказала я Белле.

Она махала мне рукой, пока Бьянка несла ее через двор.

— Бьянка нас не любит, — сказал Фабиан, скрестив на тарелке нож и вилку.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это так.

— Не думаю, — возразила я.

Хотя в действительности я знала, что он прав.

В воскресенье мы с ним играли на диване в «реверси». Редкие белые пятна на земле — все, что осталось от метели. На ветках прыгали сороки и пеночки.

— Мне начинает надоедать, — сказала я после того, как Фабиан выиграл девять раз подряд.

— «Реверси» не может надоесть, — сказал он и начал готовить новую партию.

Мне нравилось смотреть, как он возится с фишками. Терпение и безупречная точность. А мне всегда говорили, что я невнимательна.

— Мама, а почему папа не поехал с нами в Швецию? — осторожно спросил Фабиан и перевернул фишку.

— Это… сложно. Любовь — всегда сложно…

— Вот еще! Либо люди любят друг друга, либо нет.

В ту ночь я плохо спала и встала рано. На завтрак смогла выпить только чашку кофе. Надо поговорить с Бьянкой. Зайти к ней и узнать, что случилось. В пятницу она была явно не в себе. Поэтому в сад я пришла рано, чтобы обсудить это с Бьянкой или Микки, когда они приведут Беллу. Я стояла у входа и смотрела, как снова и снова открываются двери и заходят, топая ногами на коврике, родители с детьми. Вскоре почти все уже были на месте, и в столовой накрыли завтрак.

— Не хватает Беллы, — сказала я Элайе.

— Она заболела.

Во время обеда меня вызвала старшая воспитательница группы и сообщила, что я должна как можно скорее явиться в службу занятости Лунда. И что у меня нет времени даже на то, чтобы попрощаться с детьми.

Там меня встретила хмурая сотрудница:

— Жаклин, я бы хотела как-то на это повлиять, но таково решение мэрии. Оно уже вступило в силу.

Меня срочно переводили из садика в дом престарелых на окраине Чёпинге.

— Но мне там безумно нравилось. Я даже собиралась учиться на дошкольного педагога, — сказала я.

Сотрудница службы занятости еще раз выразила сожаление. Приказ спустили сверху. Сделать ничего нельзя.

— Но ведь руководство садика одобрило то, что я взяла Беллу домой. Мы договорились.

— Мне очень жаль.

В мэрию поступила жалоба, и детский сад был назван неподходящим местом для моей практики.

— За всем этим стоит Бьянка Андерсон? Мама девочки? Мне кажется, она имеет что-то против меня. Что-то личное.

Как глупо. Я сделала Бьянке одолжение, и вот пожалуйста, благодарность.

— По информации из мэрии, речь идет о коллективном обращении, — сообщила сотрудница службы занятости. — На жалобы отдельных родителей обычно внимания не обращают.