Она скромно потупилась. — Готовлю только то, что хочу. Но если мне захочется приготовить что-то для вас, Янн, я же могу? Это не возбраняется?

— Конечно можешь. — Я вдруг почувствовал, что улыбка против воли расплывается по лицу. Шейна была обворожительно милой в своих просьбах. — Но не ранее чем через полчаса. Сейчас нам с Леей надо выбрать новое место, чтобы передислоцировать корабль…

— Чтобы что? — Бирюзовые глаза вновь стали огромными.

Я вновь мысленно отругал себя за то, что использую сложную для Шейны лексику.

— Чтобы переместиться. Здесь стоим уже долго. — Я решил не рассказывать о предупреждении Деорсы, чтобы не вызывать беспокойства у принцессы. Достаточно того, что она и так всего боится на корабле и от стресса уже в третий раз выпустила шипы. — Ты, кстати, знаешь местность? Если покажу тебе карту Аль-Мадината и ближайших территорий, ты сможешь рассказать, где меньше всего людей?

— Конечно. — Она вдруг бодро кивнула. — Эмир в зимнее время любил совершать объезд территорий на верблюдах и брал с собой всех желающих во дворце.

Глава 26. Новая жизнь молодожёнов

Янн Робер

Раньше я думал, что представляю, каково это — жить с женщиной на одной территории. Оказалось, ошибался.

Я ожидал чего-то плюс-минус похожего на жизнь с Эсми с поправкой на то, что Шейна из другой эпохи, но за две недели не услышал не то что криков-скандалов, даже недовольных фраз — и тех не было. Я мысленно готовился долго и терпеливо объяснять Шейне, почему ей так важно выучить язык, почему я рад тому, что она лепит из глины, но на данном этапе изучение моей родины важнее, — но она сама сосредоточилась на всём новом. Усидчивость принцессы приятно поражала, а Лея ежедневно докладывала о колоссальном прогрессе.

Всё бы ничего, но уже к третьему дню ожидания транспортника с Цварга я понял две вещи: во-первых, я не умею сидеть без дела, а во-вторых, жить в небольшом шаттле с умопомрачительно красивой и пахнущей приятными бета-колебаниями женщиной, но при этом не иметь никаких моральных прав к ней прикасаться — ещё сложнее, чем с жить женщиной, от которой тебя воротит.

Где бы ни была Шейна, меня начинало уносить от её тягуче-сладких эмоций восторга и искреннего удивления. По ощущениям это походило на ребёнка, которому впервые в жизни дали попробовать мороженое, причём каждый день — новый сорт. Она так искренне радовалась, когда я разрешил ей носить свои тёмно-зелёные штаны, что захотелось подарить ей столько зелёной одежды, сколько может вместить гардеробная. С беззастенчивой открытостью она расспрашивала, как велико моё стадо железных верблюдов и надо ли ей будет за ними следить, может ли она постирать мою одежду и что считается большей роскошью: личная труба с водой или двухэтажный дом.

Шейна очень быстро училась. За каких-то три-четыре дня она вызубрила спряжение глаголов, разобралась с родами существительных и начала строить короткие фразы из подлежащего, сказуемого и дополнения. Ещё через пару дней принялась за падежи.

Она менялась и внешне. Едва уловимо, но я всё равно это почувствовал. Всё реже и реже взгляд бирюзовых глаз устремлялся в пол, всё чаще, сталкиваясь для себя с чем-то непривычным, она не замирала как испуганный зайчик, а приходила в движение и пробовала снова и снова. Особенно это было видно по кухне и обилию блюд. Даже кофе и тот принцесса готовила то с ванилью, то с мускатным орехом, то с гвоздикой и перцем, а то и вовсе с апельсиновым соком. У купленных мною платьев Шейна решительно отрезала рукава. Поводом послужило то, что ей неудобно лепить из глины. Убедившись, что я не возражаю, в какой-то момент она попросила себе мою футболку и штаны:

— Хочу понять, каково это — носить столь узкие и плотные ткани — и попробовать привыкнуть, — смущаясь, произнесла она. — Мои платья будут выделяться на фоне одежд ваших женщин.

— Тебе необязательно пытаться полностью подстроиться под нашу культуру, — напомнил я. — Ты так и так будешь выделяться среди цваргинь, все будут понимать, что ты из другого Мира. Главное, одевайся так, как тебе самой комфортно.

Она кивнула, а со следующего дня стала чередовать одежду. Я заметил, что Шейна предпочитает готовить и встречать меня в платье, но лепила из глины и пробовала заниматься на тренажёрах она всегда в моих вещах.

Совсем за короткий промежуток времени я понял, что не зря террасорцы сравнивают своих женщин с цветами. Словно бутон, который до сих пор стоял и набирал силы, Шейна раскрылась и зацвела, а её одуряющий аромат вскружил мне голову. На четвёртый день благодаря расовой регенерации у меня полностью заросли раны, и даже боль в боку теперь не отвлекала от мыслей о Шейне. Я не выдержал, выкатил из багажного отсека гравибайк и рванул в Аль-Мадинат, чтобы проветрить резонаторы и голову.

После предупреждения эмира я попросил Шейну помочь с картой окрестностей и указать место, где люди точно не живут. Немного поколебавшись, девушка указала на небольшую скальную гряду к северо-западу от города.

— Только там водятся кочующие стаи пустынных гиен! — внезапно заволновалась принцесса, стоило мне ввести в бортовой компьютер координаты. Место находилось в каких-то восьмидесяти километрах. — Они иногда приходят на водопой к оазису, именно потому наши там даже сёл не строят. Это очень опасные хищники! Если они чуют кровь, то сразу же раздирают когтями на мясо. Еды в пустыне мало, сами понимаете…

— Хорошо, — серьёзно кивнул. — Я учту.

Больше Шейна не говорила ни слова о гиенах. Я же стал ежедневно брать гравибайк, чтобы за кратчайшее время добраться до города, там прятал его за камнями недалеко от стен, набрасывал на себя плащ с глубоким капюшоном, прятал хвост и надевал бежевые перчатки. С учётом напекающего солнца и привычки половины горожан укутываться во множество слоёв тканей я очень легко сливался с местными.

Изначально была мысль попробовать разузнать, в какие пещеры и куда именно определили Инну Фархас. Тот выжигающий душу взгляд всё никак не шёл из памяти, и я хотел, чтобы Фабрис забрал несчастную террасорку в первой сотне. Слово за слово, пока я прислушивался к местным сплетням на базаре и тихим разговорам в чайханах, я выписал для себя ещё пару десятков имён «грязных» женщин, которых надо забирать отсюда в первую очередь.

Чтобы как-то систематизировать получаемую информацию, я принял за правило раскладывать