Я сел под деревом бодхи и немного помолился, потом трижды обошёл вокруг него, читая обет бодхисаттвы, который в сжатом изложении будет звучать примерно так: «Начиная с этого момента и до тех пор, пока я не достигну полного освобождения от боли и страданий, я целиком и полностью, не стремясь к похвалам и вознаграждению, посвящаю себя труду на благо всех живых существ». Я решил, что от всего сердца желаю принять на себя обязательства бодхисаттвы.

И в тот момент, когда я закончил принятие обета, я почувствовал, как что-то соскальзывает с моей головы. Я открыл глаза и увидел у своих ног лист с дерева бодхи.

Дальше произошло нечто любопытное. Я помнил, что по обе стороны от меня находятся люди. Я почему-то думал, что они читали тексты или молились, но на самом деле люди ждали, когда с дерева упадёт лист. Срывать листья с самого дерева запрещено законом (тогда от него останутся одни голые ветви). Никто не имеет права собирать листья с дерева, можно только подбирать упавшие.

И вдруг отовсюду набежали люди, пытаясь схватить упавший лист. Признаться, я сам хотел его подобрать и взять себе; а поскольку он упал прямо передо мной, я его и взял. Всё это произошло за какие-то пару секунд. Я держал лист и думал: «Я первый! Дерево бодхи послало мне листок, и теперь он у меня. Значит, я очень хороший человек, отличный практикующий!».

Когда я уходил, меня охватило чувство вины. «Ты такой ленивый бодхисаттва, – сказал я самому себе. – Принял обет посвятить свою жизнь всем живым существам, а сам даже не можешь отдать этот лист кому-то другому. Ты всё ещё держишься, цепляешься, лелеешь идею о том, что получишь особый знак или благословение». Я был так раздосадован и зол, что чуть не разорвал этот лист в клочья и не выбросил его.

Потом я услышал другой голос, из ниоткуда: «Храни этот лист как напоминание о том, как легко нарушить обязательство трудиться на благо других. Ты можешь со всей искренностью произнести эти слова, но только действия имеют значение – они служат доказательством того, цепляешься ты за комфорт, самомнение, различение или нет».

Несколько дней спустя я попросил своего ученика поставить этот лист в рамку вместе с парой написанных мной строк о пережитом опыте. Я отвёз обрамлённый лист домой, в Непал, и повесил на стене у лестницы, ведущей в спальню, так чтобы каждый вечер, когда я отправлялся спать, и каждое утро, когда спускался вниз, он напоминал о моём обязательстве и о том, как легко его нарушить.

Через месяц я понял, что это не самое подходящее для него место (забываешь посмотреть на стену, поднимаясь и спускаясь по лестнице).

В конечном счёте моя жена – которая во многих отношениях куда мудрее меня – повесила лист с комментарием над нашей кроватью. Поэтому когда я дома, когда вечером ложусь спать и утром просыпаюсь, – он всё время над моей головой. Он часть моих снов и часть моих пробуждений.

Смотря на лист, я напоминаю себе о том, что взращивание искры означает выполнение двух взаимосвязанных задач. Первая, безусловно, подразумевает воссоединение с собственной естественной открытостью, интеллектом и теплотой. А вторая состоит в том, чтобы делиться с внешним миром раскрытым в себе потенциалом через поступки и отношение ко всем людям, которых встречаешь в повседневной жизни.

Множество цивилизаций исчезло потому, что люди выбирали жизнь в своих зонах комфорта, предпочитая подкреплять собственное чувство защищённости и не замечать тяжёлого положения окружающих людей. Некоторые тем не менее понимали, насколько важно поддерживать незнакомых им людей. Эти люди служили примером идеального поведения, превозносимого разными культурами разных эпох. В их число входят такие исторические религиозные деятели, как Моисей, Иисус и Мухаммед – все они подчёркивали важность проявления доброты и милосердия по отношению к другим людям. Мы можем вспомнить таких современных личностей, как Роза Паркс – которую называют «матерью современного движения за гражданские права», – чей отказ уступить место белому пассажиру в автобусе в Монтгомери, штат Алабама, послужил началом развёртывания американского движения за гражданские права и заложил фундамент для культурного диалога о необходимости относиться ко всем людям с уважением и почтением. Мы также можем вспомнить тунисца Мохаммеда Буазизи, совершившего самосожжение в знак протеста против безработицы, бедности и коррумпированности правительства, чья жертва обеспечила свободу миллионам жителей Ближнего Востока.

Выше уже говорилось, что, как только мы восстановим связь с сущностной любовью, любые практики – например тонглен – помогут нам вырастить из этой связи безграничную любовь, распространяющуюся на всех живых существ. Но это только второй шаг в нашем пути. Следующий шаг – начать активно практиковать относительную бодхичитту. Иными словами, практиковать сострадание. А это значит делать то, что вам не особо хочется делать, только потому, что это поможет кому-то другому. Мало кто учит этому аспекту, предпочитая описывать сострадание как сопереживание – сочувственное отношение к страданиям других людей. Если исходить из определения, это недалеко от истины. Однако меня учили, что сострадание – это не просто чувство; это действие. Когда Роза Паркс отказалась покинуть своё место, она действовала из сострадания. Когда Махатма Ганди начал голодовку, протестуя против иностранной оккупации своей страны, он действовал из сострадания. Когда Мохаммед Буазизи поджёг себя, он действовал из сострадания ради всех тунисцев.

Описал бы кто-нибудь из них то, что им двигало, как «относительную бодхичитту»? Сомневаюсь, что они вообще когда-либо слышали об этом понятии. Их действия были мотивированы желанием претерпевать муки ради других людей. В этом и заключается смысл относительной бодхичитты: делай то, что необходимо сделать, даже если ты не хочешь, даже если это обрекает тебя на лишения и боль.

Разница между безграничной любовью и бодхичиттой состоит в том, что, даря безграничную любовь, мы, с одной стороны, делаем то, что может улучшить жизни других людей, а с другой – помогая человеку, испытываем тайное наслаждение, самодовольное чувство, что сделали что-то хорошее и поэтому сами стали лучше. Сколь бы малой крупицей радости мы ни поделились с человеком – может, одарили улыбкой банковского служащего или проходящего мимо охранника, – она тут же резонирует в нас мыслью: «О, сегодня я сделал хорошее дело! Какой я молодец!». Нам нравится радость, которую мы доставляем другим людям.

Бодхичитта, с другой стороны, – это попытка устранить любого рода страдания, не ожидая для себя такого же удовлетворяющего результата взамен.

Например, одна моя ученица описала свою ситуацию. «Я знаю, что мой пожилой дядя живёт один. Я боюсь ему звонить, потому что знаю, что он будет рассказывать всё то же, что говорил на прошлой неделе и на позапрошлой, как заезженная пластинка. Но я всё равно ему звоню, ведь я его единственный контакт с внешним миром. Бо́льшую часть разговора я просто мычу в трубку. И потом он целую вечность прощается, что приводит моего молодого человека в бешенство, потому что он ждёт, когда я наконец положу трубку. Но дядя, бедный, так одинок – я не могу просто взять и повесить трубку».