– Это правда, – безжалостно отчеканил следователь, но вдруг смягчился: – Вы мне нравитесь. Честное слово. И я не понимаю, как вас угораздило связаться с этим негодяем?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Следователь усмехнулся:

– Да ладно вам. Давайте договоримся так. Вы мне все расскажете про Андро Колака и про его «кинобизнес»: имена заказчиков, способы оплаты, курьеры, подельники, посредники – одним словом, все. А в благодарность за это я отпущу вас на все четыре стороны.

Илона недоверчиво прищурилась:

– А разве это возможно?

– Возможно. Мы просто заключим сделку. Начать можете с имен заказчиков. Подумайте. Даю вам пару минут.

– А потом?

– А потом, если вы откажетесь сотрудничать, я отдам приказ отвезти вас в следственный изолятор. И вам придется привыкать к новой жизни, потому что ближайшие несколько лет вы проведете в тюрьме. Ну так как?

Думать Илона больше не стала.

– Хорошо, – выдохнула она. – Я вам все расскажу.

– Подождите, я включу диктофон.

Следователь нажал на кнопку, и она принялась давать показания.

Спустя двадцать минут, когда Илона остановилась и попросила воды, следователь пододвинул ей графин со стаканом и сказал:

– Будет лучше, если вы на время уедете из Москвы.

– Куда? – удивленно и испуганно спросила Илона.

– Куда угодно – чем дальше, тем лучше.

– Но… зачем?

– Я опасаюсь, что у господина Колака может сложиться впечатление, будто его предали. И, зная характер этого типа, я могу предположить, что он попытается найти предателя.

– А… разве вы его не арестуете?

Следователь улыбнулся:

– Может, да. А может, нет.

И вдруг Илона все поняла.

– Вы… не собираетесь их арестовывать, так? Вы хотите шантажировать заказчиков этой информацией?

Следователь посмотрел на нее с иронией.

– Идите домой и не беспокойтесь о наших делах. Побеспокойтесь о своих.

– Но ведь вы… – Илона запнулась. – Вы меня защитите?

Следователь чуть подался вперед и уставился на нее холодными, насмешливыми глазами.

– Послушай меня, золотце, – заговорил он отчужденным, неприветливым голосом, – никто не просил тебя связываться с этим отребьем, верно? Ты сделала свой выбор. Надеялась заработать – и заработала. Но ты знаешь поговорку – бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Каждому из нас приходится расплачиваться за свои поступки.

– Надеюсь, вы за свои тоже расплатитесь.

– Возможно. – Следователь снова откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Но это уже будет совсем другая история. Удачи вам, Илона Михайловна! Постарайтесь покинуть свою квартиру до вечера и больше никогда там не появляться.

– Где же я буду жить?

– Где хотите. У такой девушки, как вы, должна быть куча вариантов. Всего доброго!

Илона посмотрела в глаза следователю и увидела в них неприкрытую насмешку, а еще – презрение. Так сутенер смотрит на дешевую вокзальную шлюху. К ее горлу подкатил ком, на глазах выступили слезы. Она повернулась и вышла из кабинета.

– Эй! – окликнула вдруг Илона. – Эй, вы, все!

Все спутники Илоны остановились и повернулись к ней. Она моргнула длинными ресницами:

– Я устала. Давайте отдохнем.

– Устала? – прищурилась Ника.

– Да. У меня туфли на шпильках.

Широков посмотрел на ноги Илоны.

– И впрямь на шпильках, – сказал он, осклабившись.

– Давайте отдохнем, – взмолилась Илона. – Хотя бы пять минут.

Ника посмотрела на Широкова:

– Лучше сделать, как она просит. Иначе она изведет нас своим нытьем.

– Я не ною, – обиделась Илона. – Я просто констатирую.

– Нечего было надевать шпильки.

– Ну, извините – я не собиралась блуждать два часа по подвалу.

– Ладно, – кивнул Широков. – Отдохнем несколько минут.

– Слава богу, – облегченно вздохнула Илона. Она огляделась и снова наморщила нос. – Здесь даже не на что присесть, – со скорбным видом проговорила она.

– Садись на пол, – сухо сказала ей Ника.

– В кофточке от Вивьен Вествуд и в джинсах от Роберто Кавальи?

– Если ты не поняла, я тебе объясню. Ситуация складывается таким образом, что, если ты не прекратишь выделываться, то завтра твою кофточку от Вивьен Вествуд некому будет носить.

Илона скривилась.

– Ты всегда была злой. – Она вздохнула. – Ладно. Сяду на пол.

Она уселась и перевела дух. Ника села рядом, взглянула на Максима и спросила:

– Это были волки?

– Что?

– Тот жуткий звериный вой… Это были волки?

– Откуда здесь взяться волкам, – хмуро проговорил он.

– Это не волки, – сказал Широков. – Я слышал волчий вой много раз.

– Кто же еще может так страшно выть?

Широков промолчал. Илона перевела вопросительный взгляд на Максима.

– Не знаю, – ответил тот. – И мне совсем не хочется это выяснять.

– Я видела у тебя пистолет, – внезапно сказала Ника, пристально глядя на любовника. – Он заряжен?

– Пистолет? – пробасил Широков и тоже уставился на него. – И где же он?

Максим посмотрел на Нику и сдержанно произнес:

– Не стоило сообщать об этом всем.

– А вот тут ты ошибаешься, приятель, – грубо произнес Широков. – Так зачем тебе этот «ствол»? Собираешься перестрелять нас, если мы вдруг найдем выход?

– Не мели ерунды, – поморщился тот.

– Тогда зачем он тебе? И откуда взялся?

Некоторое время Максим молчал, а потом нехотя заговорил:

– Ладно, скажу. Пистолет мне достал один старый боевой друг. А понадобился он мне для того, чтобы… – Он запнулся, но сделал над собой усилие: – …Чтобы пустить себе пулю в висок.

Широков скривился.

– Как в мелодраме, – насмешливо произнес он. – Ты хотел прострелить себе башку из-за того, что стал беспомощным инвалидом. Так почему же не прострелил?

Макс перевел взгляд на Широкова:

– Думаешь, это так просто – приставить ствол к виску и нажать на спуск?

– Будь я на твоем месте, командир, я бы сделал это, не задумываясь, – угрюмо произнес бурильщик. – Может быть, раньше ты и был бравым опером, но теперь ты – бесполезное туловище. Бурдюк из поношенной кожи, наполненный коньяком. Только без обид, ладно? Я говорю то, что думаю.