– Если бы все люди умели быть благодарными, на земле наступила бы полная гармония, – ответил Валентин. – Так говорил мой отец.

– Твой отец был таким же идиотом, как и ты, – заявил Максим.

– Может быть, – смиренно произнес Валентин. – Но иногда вы мне его здорово напоминаете. Особенно когда…

Откуда-то издалека, из самой утробы подвала, до них донесся вой. Пак оборвал фразу на полуслове и повернул голову. Все насторожились и прислушались.

Вой повторился.

Несколько секунд никто не произносил ни слова. Затем Широков разомкнул побелевшие губы и хрипло произнес:

– Похоже, мы здесь не одни.

Журналист Глеб Корсак после нескольких тщетных попыток дозвониться до Маши Любимовой бросил мобильник на стол и в задумчивости принялся смешивать себе коктейль – треть стакана водки, треть тоника, сок из половинки лимона и целая горсть колотого льда.

Держа в руке стакан, Глеб откинулся на спинку уютного кресла, сделал глоток и произнес:

– Что-то тут не то.

В последние месяцы Корсак явственно ощущал, что постарел. Сорок лет – это не просто два слова, это колдовская мантра, произнеся которую мгновенно прощаешься с юностью. Те, кому нет сорока, этого совершенно не понимают. А Глеб недавно осознал.

Он и в зеркале после того, как ему исполнилось сорок, стал видеть совсем другого человека – незнакомого. Вон и прядка седая появилась в каштановых волосах, и лицо как-то осунулось, похудело, горбинка на переносице стала выделяться явственнее, взгляд золотистых глаз стал излишне рассеянным, затуманенным, да и сами глаза потемнели, стали просто карими.

Ладно… К черту все это.

Корсак сделал пару глотков коктейля и снова взял со стола мобильник. На этот раз он набрал номер Машиной мамы.

– Здравствуйте, Вероника Андреевна! Я Глеб Корсак. Помните меня?

– Нет. До свидания.

– Постойте! Не кладите трубку. Я все равно найду способ с вами поговорить. Даже если для этого мне придется залезть к вам в окно по водосточной трубе.

– Милый, для тебя это слишком романтично. Хотя… ты и впрямь способен на подобную дурость. Итак, что ты хочешь?

– Я пытаюсь дозвониться Маше, но ее телефоны молчат.

– А ты не думал, что она просто не хочет с тобой разговаривать?

– Мы с ней помирились и даже подумываем над тем, чтобы стать друзьями.

– Значит, она выключила телефоны, чтобы ты не мешал ей «подумывать». Прощай!

– Вероника Андреевна, вы красивая женщина и обладаете гениальной интуицией…

Повисла секундная пауза, после чего мама Маши проговорила:

– Продолжай.

– Втайне вы уже встревожились и теперь собираетесь дозвониться Маше, чтобы узнать, не случилось ли чего. Я прав?

– Прав. Я собираюсь позвонить Маше, а ты мешаешь мне это сделать.

– Просто скажите мне, когда вы с ней в последний раз общались и где она сейчас может быть.

– Я тебе перезвоню.

– Но…

Его собеседница положила трубку. Глеб вздохнул, положил телефон на стол и, рассудив, что пара минут у него есть, достал из кармана сигареты и зажигалку.

Телефон вскоре затрезвонил. Корсак схватил трубку и прижал к уху.

– Глеб, это я, – услышал он голос Машиной мамы.

– Да, Вероника Андреевна, слушаю вас.

– Мне неприятно это признавать, но ты оказался прав. Мобильник Маши недоступен, домашний телефон не отвечает. Я позвонила ей на работу…

– Я туда тоже звонил.

– …Трубку взял капитан Данилов. Он был сердит, сказал, что понятия не имеет, где сейчас Маша. И что было бы разумно поискать ее «в постели у бывшего гражданского мужа». Насколько я понимаю, он имел в виду тебя и твоя постель сейчас пуста?

Глеб хмыкнул.

– Угадали.

– Так что будем делать, мсье Фандор?

– Выслеживать Фантомаса. Начнем с сеанса воспоминаний. Когда вы в последний раз с ней говорили?

– Сегодня, около обеда. Я попросила ее… Боже! Какая я дура!

– Что навело вас на эту дельную мысль?

– Я же попросила ее кое-куда съездить!

– Куда именно?

– В «Умный дом».

Глеб открыл рот от удивления.

– Что она там забыла?

– Один мой добрый друг купил себе квартиру в этом доме, но приехать на заселение не смог. Я попросила Машу поехать вместо него и…

– Ясно. – Глеб поставил стакан с недопитым коктейлем на стол. – Какая квартира?

– Сто шестая.

– Ясно, – снова сказал он.

– Ты туда поедешь?

– Да, прямо сейчас. – Корсак посмотрел в окно, за которым ветер рвал в клочья черные тучи и бросал в стекло россыпи ледяных капель, и поежился.

– Уверена, что ничего страшного не случилось, но… заставь ее позвонить мне. Пока она не отчитается, я не смогу спокойно заснуть.

– Вы и так не сможете.

– Что?

– Лешка не даст. Поцелуйте его от меня в попку!

– Эту привилегию я оставлю для тебя, папочка. До связи, мсье Фандор!

– До связи, мадам Жюв!

Глеб отключил связь и погрузился в размышления. Будучи журналистом и отслеживая все более-менее значимые новости, Корсак кое-что знал об «Умном доме». И то, что он слышал о нем, ему совершенно не нравилось.

Во-первых, слишком нехорошая история была у места, в котором его построили. И слишком непрозрачна информация о его строительстве.

Архитектором числился некий Борис Кержнер, но Глебу удалось узнать, что этот самый Кержнер уже двенадцать лет как ушел из профессии, а в позапрошлом году он вообще эмигрировал в Израиль и занялся там разведением оливковых рощ.

Построили «Умный дом» на деньги частных инвесторов, имена которых не разглашались. То есть названия подставных фирм, через которые перечислялись деньги, были известны, но они являлись полупризрачными офшорными однодневками.

Спрашивается: кто построил этот дом? И почему именно в этом, «нехорошем», месте? И, черт их подери, для чего столько тайн?!

Глеб задумчиво потер пальцем горбинку на носу. Стоит ли позвонить кому-нибудь из друзей и подготовиться к предстоящему «рейду на Энтебе» или плюнуть на все и поехать туда прямо сейчас?

Интуиция выдавала ему «сигнал тревоги», но интуиция – дама капризная и переменчивая – иногда склонна к обману.

– Пожалуй, надо кое-куда по пути заскочить, – решил Глеб, поднялся с кресла и сгреб со столика ключи от машины.