будешь испытывать ко мне отвращение. Если ты станешь думать обо мне, как об озабоченном придурке, который забыл про тебя. Я хотел, чтобы ты считала меня чем-то вроде… ошибкой из прошлого.

Я почти ненавижу то, как жалко звучу. Как слабо. Как ничтожно. Но если это поможет Ким немного понять меня и прекратить винить себя дальше, то пусть будет так.

– Я никогда не считала тебя ошибкой прошлого, – говорит Ким, и ее прерывистое дыхание щекочет лицо. – Я всегда вспоминала о тебе только хорошее, и мне хотелось вернуть все, что у нас было.

– Ким, – я горестно усмехаюсь. – Лучше бы ты двинула по моим яйцам, чем сказала такую идеальную тошнотворную фразу.

Ее покрасневшие глаза вспыхивают, а потом она берет и сжимает мой сосок. Я в шоке смотрю на нее. Вы можете это представить? Ким только что взяла и чуть не открутила мой несчастный сосок!

– Это за то, что ты ничего мне не рассказал, – ее пальчики отцепляются от меня, и я облегченно выдыхаю, прижимая ладонь к моему истерзанному месту. – Я смотрела на фотографии тебя и твоих новых друзей и думала, что в них есть такого, чего нет у меня? Почему ты променял меня на них? Я изводила себя мыслью, что тебе оказалось меня недостаточно.

Недостаточно.

Все мое тело сжимается от этого слова.

Ким не имеет малейшего представления, как права. Мне всегда ее недостаточно. Даже когда она находится рядом, мне все равно ее не хватает.

Я не могу сдержать свой порыв и прижимаю ее к себе. Ее лицо, мокрое от слез, утыкается в мою грудь, и я удивляюсь, как Ким еще не оттолкнула меня.

Я стягиваю с нее свою шапку и зарываюсь носом в ее волосы. От Ким пахнет моим мужским шампунем с едва уловимым сладким запахом ее духов, а также ее собственным ароматом.Черт, ее запах – это то, что я хочу вдыхать вечно.

– Я знаю, что я тебя не заслуживаю, – мой голос такой тихий, что я сомневаюсь, что Ким меня слышит. – Но я хочу попытаться быть достойным тебя.

Это всего лишь слова, но черт, если Ким не даст мне шанса доказать ей, то я сойду с ума к чертовой матери. И я не даю ей шанса мне отказать. Я поднимаю ее и несу внутрь дома. У меня есть в запасе целая ночь, чтобы заслужить ее прощение. У меня есть в запасе несколько способов заставить стонать мое имя.

Только уже не во сне, а в реальности.

Глава 17 «Никто, кроме тебя»

Кэш

– Кэш, что ты делаешь?

– Поднимаюсь вместе с тобой в спальню.

– В спальню? – голос Ким звучит, как пронзительный вопль. – Не надейся, что ты можешь все исправить через постель. Если ты привык таким образом извиняться перед другими девушками, то со мной твой номер не сработает.

Я не могу сдержаться и посмеиваюсь. Ким настолько уверена в своих словах, что даже на пытается выбраться из моих рук, когда я несу ее по второму этажу в одну из гостевых комнат. Через мгновение я оказываюсь у двери и распахиваю ее небрежным ударом с ноги.

– К твоему сведению, ты первая, перед кем я собираюсь извиняться.

Продолжая держать Ким, я прохожу в темную спальню, пронизанную полосой лунного света, пробирающегося через ветки деревьев. В два шага я подбираюсь к кровати и ставлю Ким на ноги перед собой. Мой рост позволяет мне нависать над ней и смотреть сверху-вниз взглядом голодного кота, размышляющего о предстоящем лакомстве.

– И зачем ты принес меня сюда? – с раздражением спрашивает Ким. – После нашего разговора ты все испортил своей выходкой пещерного человека.

– Для принцессы, оказавшейся со мной один на один, ты слишком много болтаешь.

Я хватаю ее за запястья и завожу их за спину, будто собираюсь нацепить на нее наручники. После этого дергаю ее на себя, и она врезается в мою грудь. Ким часто и прерывисто дышит, ее глаза просверливают во мне дыры, и я не буду лгать, что она выглядит чертовски горячей, когда возмущена.

– Отпусти меня.

– Заставь меня.

Ким сгибает ногу в колене и собирается ударить по моим яйцам. Но я толкаю ее на кровать и забираюсь сверху, прежде чем она успевает сбежать. Ким кладет руки мне на грудь и пытается оттолкнуть, но я приближаюсь и приближаюсь, пока мое лицо не оказывается в паре дюймах от ее. Я ощущаю ее неровное дыхание и так же, как и она, тяжело дышу, потому что настолько, блядь, тверд, что член болезненно ноет, упираясь в ширинку джинс.

Я просовываю колено между ее ног, раздвигаю их и плотно прижимаюсь, чтобы Ким прочувствовала мой стояк. Она вздрагивает, когда я надавливаю бедрами на ее сердцевину, а затем ее губы приоткрываются, выдавая беззвучное: «О!». Ее веки трепещут, но через мгновение Ким надевает на себя маску холодной стервы.

Любая другая девушка стала бы податливой, но подо мной лежитмоя Ким. Та, которая пять минут назад выкручивала мой сосок, словно настраивала стрелку у компаса.

– И у тебя хватает наглости тереться об меня своим… членом? После всего, что ты скрывал от меня три года? – она бросает в меня обвинение, как шарик в пинг-понге. – Ты делал все, чтобы я считала тебя мерзавцем, когда мог просто взять и написать мне!

– Я же сказал, почему все это время не писал тебе. Я хотел, чтобы ты возненавидела меня и забыла.

Я сжимаю ее лицо в своих ладонях и смотрю ей прямо в глаза:

– Я знаю, что облажался. Знаю, что заслуживаю статуса мудака. Но я хочу попытаться быть достойным тебя. Дай мне шанс все исправить.

В моем голосе столько боли, что на месте Ким я бы давно простил сам себя. Но на ее лице ничего нет, кроме одной слезы, проявившейся в уголке глаза.Черт, она опять из-за меня плачет.

– Ты спрашивала, что есть у моих друзей, чего нет у тебя?

Я прижимаю свой лоб к ее.

– У них нет этих голубых глаз, – я провожу губами по ее влажной щеке. – У них нет этих губ и улыбки, – я расстегиваю молнию на куртке и кладу ладонь ей на грудь. Я чувствую, как под моими пальцами быстро бьется ее сердце. – Но самое главное, что они – этоне ты.Я провел с ними множество дней. И ни в один из них они не видели меня настоящего. Но тебе достаточно одного вечера, чтобы увидетьменя. Никто не сможет заменить