– Хорошо, спасибо, – ответила Анфиса. – Мы фотографируем.

– Я навел справки, – снова повторил Елистартов. – Вы были совершенно правы, Виктория Феофилактовна. Больше вам скажу, я понял, что в этот раз интересы музея столкнулись с интересами тех, кто ни в коем случае не хочет допустить, чтобы коллекция Саддыкова вошла в собрание, была выставлена и фамилия отца преступного мира зазвучала в прессе и осталась в истории наряду с именами крупнейших отечественных меценатов.

– Я не теряла надежды, что вы поймете, – Виктория Феофилактовна усмехнулась.

– Юдину с проверкой Счетной палаты прислали к вам для того, чтобы она нашла любые нарушения, какие только возможно использовать в качестве рычага давления на музей, если бы столкновение интересов заходило все глубже. И если бы вы настаивали на своей позиции. Так вот, я хочу спросить, Юдина что-то нашла, да?

– Я не знаю.

– А если хорошо подумать, Виктория Феофилактовна?

– Я не знаю. Вы что, хотите сказать, будто мы тут в музее объединили свои усилия и отправили государственного аудитора на тот свет?

– Я хочу вас спросить, зачем в тот самый день вы вызвали сюда в музей человека Узбека Юсуфа Ниязова?

Виктория Феофилактовна дотронулась до жемчужной броши на своем жакете.

– Он душеприказчик Саддыкова, он занимался оформлением всех документов по дарственной. У него документы на передачу коллекции в дар. Все эти бумаги необходимо было предъявить в ходе проверки.

– Вы сказали ему, что Юдина ищет компромат, с целью не допустить того, чтобы коллекция вошла в фонды?

– Он умный молодой человек, этот Юсуф. Знаете, на Востоке люди много не говорят.

– Он встречался с Юдиной?

– Я не знаю. Я сказала, что в музее – аудитор Счетной палаты, который хочет видеть всю документацию на коллекцию. Я сказала, что мы выделили проверяющим помещения для работы.

– Юдина хотела видеть всю документацию, в том числе и ту часть документов, которая на руках у душеприказчика, у Ниязова. Она ждала его в музее? Поэтому она задержалась допоздна?

– Я понятия не имею, почему она задержалась в музее допоздна.

– Когда нашли тело Юдиной, Юсуф Ниязов был в музее. Он прятался в здании. Почему вы не сказали мне сразу, что человек Узбека находится в музее?

– Я думала, он уехал. Давно уехал. И потом, вы меня о Юсуфе не спрашивали.

– Ладно. Будьте добры, позвоните ему сейчас.

– Зачем?

– У вас ведь есть его сотовый номер, позвоните ему и попросите как можно скорее приехать в музей.

Виктория Феофлиактовна протянула руку к ящику стола и достала пухлый блокнот.

– Мне с пульта сейчас перед вашим приходом звонила охрана. В музее снова много полиции, – сказала она. – Не забывайте, где вы находитесь. Прикажите своим сотрудникам быть предельно аккуратными.

Она не открыла блокнот, достала мобильный и набрала номер в одно касание.

– Юсуф, здравствуйте, это я. Прошу вас, приезжайте немедленно. Да, спасибо. И, пожалуйста, снова захватите все наши бумаги.

– Вчера мы проверили несколько адресов, где Юсуф Ниязов мог появиться, – везде его и след простыл, – сказал Елистратов. – Уедет к себе в Узбекистан, оттуда махнет куда угодно – в Турцию, в Эмираты, в Египет, Ливан.

– Он сказал, что будет у меня через полчаса, – ответила Виктория Феофилактовна. – Юсуф – человек слова.

– Что ж, мы все вместе его подождем.

Катя сидела на павловском диване. Диван – жесткий и неудобный. Ситуация начинала действовать ей на нервы. Елистратов расположился в кресле, скрестив на груди руки. Виктория Феофилактовна за своим столом что-то сосредоточенно писала. Старший лейтенант Дитмар с головой ушел в свой мобильный, что-то там выискивал.

И только пылкая Анфиса…

Она встала. По ее лицу можно понять, – как она несчастна в роли соглядатая и негласного агента МУРа.

– Я пойду, мне надо работать, фотографировать. И вообще, сил нет все это выносить. Какого черта мы ломаем тут комедию…

В этот момент за дверью раздался шум, топот, мужские голоса.

И в двери буквально ввалились двое оперативников и зажатый между ними невысокий изящный брюнет в отличном дорогом черном костюме и черной рубашке.

– Боже мой, Юсуф, что происходит? – воскликнула Виктория Феофилактовна.

– Виктория-ханум…

Один из оперативников заломил ему руку в болевом приеме, потому что ему померещилось, что Юсуф пытается достать пистолет.

Но никакого пистолета не было и в помине. Оперативники обыскали его быстро и профессионально.

Ключи от машины, очки от солнца, бумажник, мобильный телефон и маленький прозрачный пакетик – вот все, что обнаружилось в карманах пиджака и брюк Юсуфа Ниязова.

Пакетик взял Елистратов, внимательно рассмотрел. Катя подумала, что там наркотики. Но в пакетике – никакого порошка – что-то блестящее, свернутое в спираль.

– Что это? – спросила она.

– Струна для виолончели.

– Струна для виолончели, – повторил Елистратов, извлекая серебристую спираль струны из пакета, – а по сути классическая удавка. В умелых, опытных руках… А, гражданин Ниязов?

Юсуф молча оглядел собравшихся в кабинете. Взгляд его скользнул по Кате.

– Во многих местах, где вы побывали, люди умирали не своей смертью, – продолжал Елистратов. – И тут тоже, надо же какое совпадение – вы только появились в музее, и вдруг убийство.

– Но Юдина не была задушена, ей разбили голову чем-то, – сказала Виктория Феофилактовна. – При чем тут какая-то струна для виолончели. Юсуф, бога ради, не молчите, говорите хоть что-нибудь.

– Я так понимаю, Виктория-ханум, что меня в чем-то обвиняют, – Юсуф вежливо обратился именно к ней. – Но в такой ситуации без адвоката я разговаривать не стану. Позвольте мне позвонить моему адвокату.

– Это ваше право. И это право у нас выучили, – хмыкнул Елистратов. Он все еще разглядывал струну для виолончели. Да и внимание всех остальных – Анфисы, Дитмара, оперативников, было занято именно струной. – Адвокат часом не из Ташкента должен прилететь?

– Нет, позвольте мне позвонить адвокату, – Юсуф протянул руку к своему айфону, который забрали у него при обыске вместе со струной и ключами от машины.

– Звоните, – Елистратов растянул струну и попробовал ее на крепость. – Классическая удавка. Оружие, и еще какое… А с точки зрения закона не придерешься, потому что…

В этот момент где-то в глубине здания музея завыла тревожная сирена.

Она сработала в тот момент, когда пальцы Юсуфа коснулись дисплея мобильного телефона. Он быстро сделал сброс и набрал какой-то код.