Как успехи по делу кошек? Разговаривала с его отцом. При сборе улик будьте крайне осторожны и с сыном, и особенно с отцом. Готов извалять вас в грязи, опорочить. Вова, пожалуйста, не наломайте дров.

Участковый Миронов сбросил короткий ответ: новостей пока нет.

Эти из Главка… вышестоящее звено… они вечно приезжают, чтобы учить. Но капитан Петровская не такая. Участковый Миронов подумал о Кате секунды две, даже вздохнул: красивая девушка, заботливая и, кажется, не дура, с мозгами все в порядке.

Однако мысли его тут же переключились на дело, что он затеял и ради которого с утра мотался в управление спецтехники.

Он проглядел заранее составленный им список гостиниц для передержки домашних собак и кошек и приютов для бездомных животных, расположенных в Красногорске, соседнем районе и в Москве – в районе МКАД, в Митино и на Волоколамском шоссе.

В Красногорске остался всего один приют для животных, второй – тот, что сгорел в апреле, прекратил свое существование. В районе МКАД тоже находился один приют. В Митино имелась зоогостиница и приют при ветклинике для бродячих животных, которых подвергали стерилизации.

На Волоколамском шоссе располагались два зооотеля, однако удаленность их была велика – один у железнодорожных путей в районе Трикотажной, второй вообще чуть ли не в Тушино.

Лейтенант Миронов распаковал коробку с мини-камерами и начал внимательно читать технические характеристики – особо его интересовали дальность приема сигнала, мощность устройства и система контроля.

Всего камер было шесть, и устанавливать их полагалось по две на объект, чтобы получить панораму здания и подходов к нему.

Район Волоколамки пришлось сразу исключить. Лейтенант Миронов выбрал Красногорский приют, приют для животных у МКАД и приют при ветклинике в Митино, так как он располагался намного ближе, чем зооотель в районе Пенягинского кладбища.

Если бы камер было больше, он непременно выбрал бы для наблюдения и дом, в котором проживал Ангел Майк. Но камер – всего шесть. И домашним «колпаком» приходилось жертвовать. Для следствия и суда нужно «взятие с поличным» на месте преступления, а домашние «походы» – пришел, ушел, для суда и следствия – пустой звук.

Участковый Миронов думал о том, что произошло в «Приюте любви» и там, в музее, где работал Ангел Майк.

Он уже не сомневался ни в чем. То, чего он ждал от Ангела Майка – убийство, – уже свершилось.

Если это такой ритуал… если это тот самый, начатый еще тогда, в детстве, кровавый ритуал… убийство кошки или собаки… сначала одной, потом двух… затем многих… В апреле в приюте для бродячих собак сгорели все псы. В «Приюте любви» от яда погибли все кошки.

А теперь произошло убийство.

Если это такой ритуал, то следующим звеном в нем станет снова массовое жертвоприношение животных.

Участковый Миронов забрал свой ноутбук, камеры, детали, купленные на радиорынке, и отправился по выбранным адресам.

Начал с Красногорского приюта. Он представлялся официально: здешний участковый, слышали, что весной тут в округе сгорел приют для собак? Так вот мы принимаем меры для недопущения подобных инцидентов в будущем. Мы установим здесь круглосуточное наблюдение с помощью вот этих камер… Я установлю, все сделаю сам и совершенно бесплатно. Нужно лишь ваше согласие – как работников… а кто тут у вас владелец или главный?

В Красногорском приюте, напуганные слухами, на установку камер согласились молниеносно. В Митинской ветклинике с приютом – тоже согласились сразу, потому что поняли – это хоть какая-то, но защита.

А вот в приюте у МКАД его просто обложила матом и послала куда подальше злющая сумасшедшая хозяйка. Собаки в вольерах заходились бешеным лаем, кошки мяукали в клетках. Но участковый Миронов отступать не собирался. Когда хозяйка скрылась за дверью бытовки, он быстро установил мини-камеры. Дальность приема сигнала позволяла взять этот приют под «колпак», и Миронов сделал то, что он считал нужным.

Что, возможно, поможет изобличить его…

Поймать новоявленного красногорского маньяка.

Поймать Ангела…

Дружка детства.

Объехав все адреса, установив и отрегулировав камеры, участковый Миронов отправился в опорный пункт – тот самый, где разыскала его Катя, и до поздней ночи возился с налаживанием системы слежения, подключая камеры и выводя их на свой комп.

В два часа ночи он снова объехал все адреса, проверяя установку уже на месте.

Вернулся в опорный пункт, заварил себе растворимого кофе и включил сигнальный зуммер.

В опорном пункте как в центральном штабе слежения он намеревался ночевать все последующие сутки.

В углу у стены стояла раскладушка. В шкафу – свернутое одеяло и подушка. Но участковый Миронов, вливший в себя чашку черного кофе, от усталости, от волнений заснул прямо за своим рабочим столом у компьютера.

В эту ночь… утро сигнальный зуммер молчал. Но самодельная система слежения работала идеально.

На следующее утро – в субботу Катя встала рано (придется, видно, вообще забыть про выходные) и вызвала такси.

Приказано явиться в музей до открытия, к девяти, что ж, она приедет еще раньше и понаблюдает за обстановкой.

Она попросила таксиста остановиться на углу Знаменки и Колымажного переулка. Отсюда хорошо просматривались служебный вход для сотрудников музея и «выход», возле которого дежурил на своем посту лейтенант Тимофей Дитмар.

Субботнее ясное утро в тихих московских переулках. Шум машин на Волхонке почти не слышен, солнечные блики играют на стеклах окон. Пахнет молодым тополем и асфальтом.

Водитель такси наблюдал за ней в зеркало заднего вида и поглядывал на счетчик.

В 8.40 к музею начали подтягиваться сотрудники. Охранники открыли служебный вход. Среди тех, кто входил в музей, Катя не видела знакомых лиц. Но вот со стороны Знаменки появилась Арина Павловна Шумякова – ранняя пташка. В плаще бежевого цвета, с увесистой хозяйственной сумкой – тоже бежевой в клетку. Она вошла в музей через служебный вход.

И почти сразу Катя увидела еще одно знакомое лицо – высокий мужчина в джинсах, в ветровке цвета хаки и тоже с увесистой кожаной сумкой на плече – Олег Гайкин.

Он медленно брел со стороны метро «Кропоткинская». И тут на сонную Знаменку буквально ворвался автомобиль «Пежо» серебристого цвета, визжа тормозами, он обогнул Катино такси, приткнулся у тротуара, и из него выскочила менеджер музея Кристина Ольхова.

Одетая, как всегда, в строгий брючный костюм и в туфли на высоком каблуке.

– Олег!

Она окликнула его, и он сразу остановился. Тогда, не заботясь о том, чтобы закрыть машину, Кристина, спотыкаясь на каблуках по неровному асфальту, бросилась к нему.