Правая рука покойного Узбека.

Человек, фамилия которого пестрит на страницах сразу пяти дел оперативной разработки. И все дела эти связаны с убийствами и похищениями людей с целью выкупа.

В общем и целом с теми делами, которыми и занимается в столице грозная неуловимая, закрытая, словно тайное общество, восточная мафия.

С чисто процессуальной точки зрения во всех тех случаях – что уж скрывать – нераскрытых висяках – Юсуф в смысле закона чист. Никаких доказательств.

Но вот сейчас улики для того, чтобы требовать его ареста у судьи, имеются.

Струна от виолончели… конечно, это не оружие, и судья эту улику, столь ясную любому оперативнику, во внимание не примет. Потому что в музее не удавили потерпевшую, а огрели чем-то по башке, вышибив ей мозги.

Но телефон! Если, конечно, действительно он вот так легко с блеском при помощи него вызвал глобальный сбой в музейной системе охраны и сигнализации. О, это улика, и серьезная. Там ведь внутри устройство какое-то должно скрываться в этом телефоне – типа блокиратора или лазера… В общем, экспертиза это установит.

И потом, на очереди экспертиза ДНК, что она покажет, интересно?

Может, что-то и выявит.

И вот тогда Юсуф окажется во внутреннем следственном изоляторе на Петровке, и с ним начнется настоящая работа.

Все, все, все из него вытрясут. И по этому убийству и по прошлым делам. И по тайнам, что покойный хозяин его Узбек унес с собой в могилу.

Генерал Елистратов давно уже не чувствовал себя так хорошо. Шествуя по коридору МУРа своей неподражаемой пингвиньей походкой, он принимал поздравления коллег. И размышлял над докладом, который вот сейчас, минут через двадцать, представит начальнику Главка и представителям министерства.

Тут у него зазвонил мобильный.

– Алексей Петрович, Ниязов требует адвоката.

– Это его право. Только пусть звонит с нашего телефона. Запись разговора мне на стол.

Он поднялся по лестнице мимо дежурного по розыску, направляясь к своему кабинету и просторной приемной с кожаными креслами и старой преданной секретаршей, мудрой, как оракул, и уродливой, как гоблин, к которой его не ревновала даже собственная жена.

– Алексей Петрович, вам все утро звонили из экспертного управления, – сказала она. – Я попросила их звонить вам на мобильный.

Елистратов кивнул – ладно, ладно, с этим потом, все эти экспертизы. Сейчас главное – Юсуф Ниязов. Его личный трофей в этом деле. План действия на следующие несколько часов прост – прочесть запись разговора Ниязова с адвокатом, доложить начальнику Главка о результатах, потом ехать в суд за ордером на арест и обыск по всем адресам Юсуфа. И потом долгий, долгий, долгий, очень долгий допрос во внутренней тюрьме.

Елистратов – человек аккуратный, тут же по мобильному перезвонил жене и предупредил, что вернется очень поздно и их запланированный на сегодня поход в театр Калягина на спектакль «Лица»… «Валечка, ты сходи с подругой, ладно?»

Жена никогда не устраивала ему сцен по поводу его работы. У них был счастливый брак.

И прекрасный сад на даче, который возделывали совместно во время отпуска и выходных. Генерал Елистратов глянул на фотографии на своем столе – они с женой и детьми в саду на даче.

Когда сегодня суд выдаст ордер на арест Юсуфа, работы, конечно, прибавится. Но подчиненные справятся и без него. В воскресенье он непременно хоть на полдня вырвется на дачу. Там в мае на клумбах полно тюльпанов и нарциссов. Скоро уже вовсю зацветет белая сирень…

Звонок мобильного. Опять, наверное, по Ниязову. Что, адвокат его уже на КПП? На вертолете, что ли, прилетел? Вот мафия!

– Алло, Елистратов слушает.

– Товарищ генерал, это майор Карпова из ЭКУ.

– А, приветствую вас, коллега.

– У нас данные по экспертизе ДНК.

– Уже? Я ведь только что отослал вам новые образцы, неужели вы так быстро провели исследование?

– Я не понимаю, какие новые образцы?

– Юсуф Ниязов, наш подозреваемый.

– А, нет, это не то. Это еще к нам в лабораторию не пришло. У меня новости по образцам дела Дарьи Юдиной. Ее данные исходные и представленные нам данные на анализ для сравнения с исходными.

– С ее ДНК? Потерпевшей?

– У нас есть совпадение, Алексей Петрович.

Словно посыпались костяшки домино и затем сложились одна к одной.

Елистратов вспомнил свой разговор с судмедэкспертом:

Следы спермы… отсутствие признаков изнасилования… Незадолго перед смертью она имела половой контакт. И акт был счастливым для дамочки…

Как такое могло случиться? Она же не покидала музей. Она приехала туда с финансовой проверкой.

Выходит, в музее кто-то и подсуетился.

– Совпадение с образцами Гайкина Олега Олеговича, – продиктовала эксперт на том конце.

– Это следы спермы? – уточнил Елистратов.

Костяшки домино смешались и снова сложились.

Капитан Петровская и ее напарница докладывали через лейтенанта Дитмара о том, что, возможно, Гайкин и Юдина прежде встречались вне стен музея. И вот – новая встреча, закончившаяся…

– Нет, это не следы спермы, – ответила эксперт Карпова. – По сперме как раз пока ничего. Это по тем стандартным образцам, которые вы прислали на исследование. Один из них полностью совпал. Они родственники.

– Кто?

– Потерпевшая Дарья Юдина и Олег Гайкин – родственники.

– Муж и жена?

– Нет, экспертиза ДНК выявляет лишь близкие кровные связи. Они кровные родственники. Судя по возрасту, она не может быть его матерью, а он ее отцом, значит, вывод – они родные брат и сестра.

Василиса Одоевцева вернулась на свое рабочее место в Египетский зал. Анфиса докурила сигарету.

– Как можно представить себе воплощенное зло? – спросила она и сама же ответила: – Никак. Что-то страшное, что не видишь, но чувствуешь, чему у тебя нет даже названия – кто это, что это и что оно сотворит. Можно не показывать вида и даже подшучивать – мол, все это чушь, сказки. Но внутри, в душе… Я лишь в одном месте, кроме того чертова коридора, где Юдину убили, испытала мандраж. Знаешь, что это за место?

– Догадываюсь, – ответила Катя. – Пойдем, глянем на «Проклятую коллекцию» снова.

И они двинулись лабиринтами Нижнего царства в хранилище. Вела Анфиса, она уже совершенно освоилась в Нижнем царстве. Но и Катя в этот раз лучше ориентировалась – вот тут научная библиотека и отдел рукописей – кто-то входит, кто-то выходит, двери открываются. Дальше отдел научной популяризации – здесь никого. Еще дальше – поворот коридора и двери хранилища.