Свет фонарей у МКАД не давал разглядеть фактически ничего – ни одежды, ни лица.

Тень из тьмы.

Миронов барабанил по клавиатуре, пытаясь настроить камеры и так и этак – яркость, контрастность, приближение, максимальное приближение.

Все вообще начало расплываться.

Итак, он явился… значит, выбрал это место у Кольцевой дороги. Приют на отшибе, кругом лишь гаражи да законсервированные стройплощадки.

Есть у него что-то в руках?

Миронов приник к монитору – что делать, мчаться прямо сейчас туда, брать его?

Нет… на мониторе видно, что в руках у незваного ничего нет, никаких предметов. Ни канистр с бензином, ни сумки с отравленным мясом.

Он явился пока лишь на разведку. Оценить обстановку. Сейчас самое главное не спугнуть его. Чтобы он пришел сюда снова ночью уже не пустой, со смертью в руках для всех этих бродячих собак и кошек.

И в следующий раз ждать его в засаде надо уже там, на месте у приюта, а не тут в опорном пункте.

Темная тень у забора из сетки не двигалась. Тот, кто явился, явно никуда не спешил – осматривался.

Постояв под прицелом камер минут пять, он медленно отступил от забора и исчез из поля зрения.

Миронов выскочил из опорного пункта, плюхнулся на сиденье своей старой машины и рванул к МКАД.

Остановился возле заброшенной стройки и до приюта бежал чуть ли не бегом.

Все тихо – ни дыма, ни запаха гари, кошки не орут, собаки не лают, не скулят в предсмертной агонии. Животные живы, приют цел.

Да, у него это просто подготовка, разведка на местности. Массовое жертвоприношение еще впереди. Светя фонарем, участковый проверил камеры. Они работали. Следующую ночь придется снова не спать, но уже тут, у МКАД в машине, настроив ноутбук.

С табельным пистолетом, заряженным боевыми патронами.

Странно, но именно в этот день Катю посетило предчувствие. Нечто грозное, неотвратимое, разящее насмерть… Близко, совсем уже близко.

Катя проснулась в это утро совсем разбитая. Обычно бодрая, энергичная, она ощущала себя так, словно ее разобрали на части и забыли склеить. Завтракать она не стала, выпила лишь крепкого чая с конфетой «вишня в шоколаде». Но и это не улучшило настроение.

Небо за окном хмурилось свинцовыми тучами. Непогода в мае после солнечных дней вообще действует гнетуще. А тут еще пошел град. Катя едва успела вбежать под ионический портик, как дождь, только что хлынувший, обернулся крупным градом. Ледяные шарики застучали по гранитным ступеням и крыше музея.

В такую погоду с утра (музей уже открылся) посетителей на удивление полно. К кассам выстроились хвосты очередей. Вестибюль перед главной лестницей набит школьниками.

Катя встала на лестнице – так сверху легче заметить Анфису, та из-за града опаздывала – видимо, пережидала где-то стихийное бедствие.

Посетители все прибывали. Катя вспомнила, что видела около музея и напротив много экскурсионных автобусов. Ага, сегодня такой день, понаехали в Москву туристы. Когда с неба лупят кусочки льда, не очень-то погуляешь по Кремлю и Красной площади, поэтому многие экскурсоводы поменяли программу и повели своих подопечных сначала в знаменитый московский музей.

В толпе, наполнившей вестибюль, Катя старалась не пропустить Анфису. Уже и мобильный достала, хотела звонить – ну ты где? С тобой все в порядке?

Как вдруг…

Он появился со стороны дверей, огляделся и почти сразу исчез из вида, точно фантом.

Юсуф Ниязов, которого только вчера МУР, сам генерал Елистратов, забрали…

Катя сразу же забыла обо всем и ринулась по лестнице вниз в вестибюль гардероба, где на посту должен стоять лейтенант Тимофей Дитмар.

Он на посту. Как обычно, не смотрит по сторонам, вперился в свой айфон.

– Юсуф в здании! – выпалила Катя. – Только что я его видела. Он что, ИВС МУРа тоже взломал, или вы его так быстро…

– Сейчас информация пришла. Они его отпустили, – Дитмар сунул под нос Кате свой крутой мобильный.

– То есть как? Я думала, его теперь МУР надолго закроет, Елистратов сам хвалился…

– Утром решался вопрос – ехать к судье насчет ареста, так вот к судье не поехали. Явился адвокат Ниязова и забрал его из полиции.

– Почему не поехали в суд за санкцией?

– Потому что не с чем.

– Как? А его телефон, он же в музее при помощи него все отключил на наших глазах!

– Телефон эксперты из технического управления ЭКУ вскрыли, там все мгновенно самоуничтожилось – даже батарея расплавилась, вся начинка. Видимо, так устроено, при несанкционированном доступе внутрь без пин-кода – самоуничтожение. Кто же знал… Теперь понять ничего нельзя – при помощи телефона он все тут отключил или просто нас разыграл, воспользовавшись сбоем системы охраны. Со струной для виолончели наши к судье даже не сунулись. Это не повод для ареста.

– Значит, его забрал с Петровки адвокат? Но Юсуф уже здесь, я только что его видела в вестибюле.

– С телефона адвоката он сразу позвонил на сотовый Виктории Феофилактовны Вавич.

Катя посмотрела на Дитмара: ага, значит, большой сотовый колпак уже в действии. Они прослушивают музей, переговоры по сотовым.

– Старуха поведала ему о сложившейся ситуации, о краже, о том, что три экспоната коллекции действительно пропали, – продолжал Дитмар. – С Петровки до Волхонки десять минут на машине. И вот он здесь. Мне велели следить за ним персонально. Как же, уследишь, он как джинн.

– Думаю, вот сейчас Юсуфа найти не трудно, – сказала Катя. – Если Виктория Феофилактовна ему рассказала о пропаже экспонатов, скорей всего он сначала направился к ней в кабинет. Удивительно, что у них такие тесные, прямо дружеские отношения – у куратора музея и этого мафиози, слуги Узбека.

– Оба фанатично хотят, чтобы «Проклятую коллекцию» выставили здесь. Это их объединяет, превращая в союзников.

– Значит, эта пара будет вместе искать музейного вора, – Катя задумалась. – Потом Юсуфа можно легко отыскать в хранилище, он явится к Гайкину, чтобы лично осмотреть ящики, которые мы вчера там проверяли.

И тут у Кати зазвонил мобильный.

– Алло!

– Привет, ну ты где? Я промокла до нитки!

Анфиса…

Катя отправилась к главной лестнице. Там и встретились. Анфисе не повезло – попала и под ливень, и под град.

Ее мокрую куртку они сдали в гардероб. Потом отправилась в туалет сушить под сушилкой мокрые волосы. Катя рассказала про Юсуфа.

– Я ни на минуту не сомневалась, что этого парня никто не арестует, – сказала Анфиса. – У него по глазам видно, что он человек рисковый. Такие в тюрьме не сидят и не попадаются. Я успела украдкой его поснимать там, в кабинете, когда сигнализация сработала. Снимки получились просто класс, такая экспрессия – гром и молния! Я думала, он от ваших оперов удерет еще по пути на Петровку.