Неожиданно, словно рябь прошла над местом страшной трагедии и… Парнишка вскочил на ноги недовольный, но целехонький:

– Вот опять сорвался! Что ж не получается?!

Тут он увидел нас и, чтобы снять досаду, пнул ногой гравий с насыпи в нашу сторону и пробормотал:

– Хорошо, что никто не видит, как я мимо плюхаюсь.

Гравий, до чего же чудно, не осыпался. Нога подростка прошла сквозь него. Призрак?! Я удивленно смотрела на него, а он, вытаращив глаза, на меня.

– Вы чо, все бестелесные и даже собака ваша? – спросил парень, спускаясь с насыпи.

Я показала на себя и Ластика. На Катю отрицательно замотала рукой. Сказать-то ничего не выходило из-за раздавленного горла – печати, наложенной смертью. Догадливая сестренка сама протянула блокнот, понимая, что происходит нечто неординарное. Удивительно то, что она видела, но не слышала, о чем говорит призрак. Мои письмена вводили ее в курс дела, а парнишка трещал без умолку. Звали его Гришка-паровоз за безрассудный экстрим. Он любил кататься на ступеньках вагонов и паровозных сцепках. Здесь при развороте локомотивы снижали скорость, и с пригорка можно было запрыгнуть на пятачок металлической платформы. Дурь, из-за которой он погиб семь лет назад. Памятный крест с венком сиротливо прижался к дереву рядом с местом его гибели.

– С тех пор не получается заскочить, словно за шкирку смахивает! – жаловался Гришка. – Я здесь в основном на насыпи отлеживаюсь, но как силы появляются, пытаюсь… и никак. Скушная нежить! А как хотелось бы хоть еще разок ощутить мощь металла, скорость, свист ветра в ушах, движение! Я всегда хотел уехать куда-нибудь далеко-далеко, посмотреть новые места. Опостылело торчать на бабкином огороде, изводя сорняки, да навоз за ее Светушкой выгребать, в школе на уроках маяться! Слышь? – разозлился Гришка-паровоз. – Что, в цирке ударилась, раз только руками и головой машешь?! Или, как все, думаешь, что я дебил?! А я за полгода каждый класс проходил. Хотел конструктором-испытателем больших машин стать!

Мне резко взгрустнулось. Села на землю. Ластик закружил рядом, виляя хвостиком.

– Ты чо? – удивившись, спросил парнишка.

Я показала на горло, руками имитируя удушение.

– А-а-а-а, ну ты, как та девушка, которую недавно один гад убил. Никогда бы не подумал, что такое может произойти, и она, бедолага, тоже. Рано утром это было, только светать начало. Она со станции пешком через лесок. Они на станцию – мужик с девчонкой и маленьким ребенком. Как друг с другом поравнялись, мужик только глянул на приезжую и прыгнул на неё. Секунда и все! Псих ненормальный! Потом лопату с короткой ручкой из чемодана достал, девке своей сказал что-то вполголоса. Я ошалел, как он быстро ямину вырыл. Та пока карманы и сумку убитой обшаривала, ребеночка в его кульке на гравий положила. Малец заплакал, а девка ему: «Потерпи, а вот и паспорт свой мамочка нашла.» Когда бугай труп закапывал, заржав, сказал: «Мариш, деньги из ее кошелька могла бы родственникам на похороны оставить». А она: «Детская привычка. Как бы я еще себе конфеты покупала, если не из карманов собутыльников папаши. Один – дрянь, помню, долго булькал в канаве, все никак отдавать не хотел».

Моя душа сжалась словно в ледяных тисках. Только мои каракули передали страшную новость Кате, как опять за деревьями заржавленно-гулко загудело. Товарняк шел на круг. Мощный тепловоз тянул тяжелые вагоны и платформы с цистернами. Гришка, глянув на нас, бесшабашно махнул рукой. Разбежавшись, прыгнул и… птицей взлетел на металлический стык. Он крепко вцепился в боковые поручни вагона, но опять поток воздуха закрутил парнишку. Рябь прошла по бокам тепловоза. В то, что произошло, было трудно поверить. Призрак мальчика втянуло внутрь локомотива. В ту же минуту воздух задрожал от звонкого, по-мальчишески задорного гудка. Мощь, скорость, мимо незнакомых городов и деревень. Леса и реки, остающиеся позади в неустанном движении вперед. Неужели сбылась мечта Гришки-паровоза? Товарняк скрылся.

– А разве такое бывает? – выдавила из себя Катя. Она была ошеломлена не меньше, чем я. Мир духов и призраков, с которым нам пришлось столкнуться по жизни, предъявлял свои чудеса. Мы не успели спросить у парнишки, где могила убитой девушки.

– Думаю, он закопал ее где-нибудь у деревьев, – приговаривала Катя. – Даш, и ты тоже смотри. Ищи свежевскопанную землю.

Прокрутились уже минут двадцать. Ластик по нашему поведению понял, что мы что-то ищем. Его нос уткнулся вниз, он быстро забегал, петляя между деревьями. Неуверенный лай, нет – не то. Я почему-то резко устала, присела на березовый пенек у зарослей шиповника. Неожиданный мягкий тычок в ногу – Ластик держал в зубах полиэтиленовый пакетик с конфетами. Взять его помогла Катя. Пошутила насчет сладкого гостинчика, но помимо дешевых шоколадных конфет обнаружилась маленькая записка с адресом некой Антиповой. Катя оживилась.

– Ластик, ты отменная сыскная собака! Покажи, где нашел!

Щенок и сам уже нетерпеливо крутился, призывая следовать за ним. Он обежал заросли кустарника, рядом с которыми я присела отдохнуть. Звонкий лай остановился в центре зеленой колючей крепости. Не Кате, а мне легче было просочиться внутрь. Это было неприятно, но без материального ущерба. Я поняла, что увидела. Часть кустов оказалась выкопана и затем водворена обратно – хорошая маскировка для скрытой могилы. Даже если бы несколько побегов шиповника завяли, кто бы подумал лезть туда в колючие дебри!

Нелегко пришлось полицейским при осмотре места преступления. Среди лоскутков и ниток от служебной формы обнаружился и клок любимой рубашки Олега. В скрытой могиле – зверски убитая молоденькая девушка. Ее труп был сложен пополам, как сломанная кукла. Завернута в собственный плащ. Задушена, вне всяких сомнений. Силен душегуб.

Спешил, или она сопротивлялась – шея раздавлена. На левой щеке синяк от ладони. Сломаны почти все ребра. Полицейский медик констатировал это все, потупив глаза. Даже ему было не по себе.

Мне показалось, что моя шея тоже заболела. И я все всматривалась, нет ли поблизости призрака убитой. Нет, не видно пока. Кто она? Там, в могиле, в кармане ее плаща лежали фантики от тех же конфет, которые нашел Ластик. Видимо, пакет выпал, а Олег, душегуб, не заметил.

– Узнаешь? – спросил Крынкин Катю, рассматривая записку с адресом.

– Кто ж не знает Антипову, монументальную нашу, – серьезно ответила она. – Поехали к ней!

Две полицейские машины отъехали от места преступления, где остались работать криминалисты. Начальник полиции – в первой. За ним подчиненные. Катя и Крынкин сидели на передних сидениях. Мы с Ластиком инкогнито присутствовали на заднем.

– Кать, ты не переживай… – нарушил молчание Крынкин. – Найдем обязательно! По местным данным они далеко не сбежали. Весь коттеджный посёлок на стреме. Олег прославился при исходе Седмицы. Его и Маринку знают в лицо. Надо же, как странно, вроде бы герой и одновременно безжалостный убийца! Я даже им восхищался, вот так перевертыш! С коридорным в гостинице промашка реальная. Он новенький, приезжий, только заступил. А так все проинформированы, вплоть до заправок, аптек, магазинов, кафе и шаурмы. Вокзал железнодорожный и автобусный перекрыт патрулями. В курсе шоферы такси. Ставки делают – кто быстрее поймает, тому и куш. Фотографии преступной парочки передают в каждых новостях по областному телевидению и предупреждают о них по радио. Из Москвы приехала спецгруппа. Не шутка – на счету этих маньяков по крайней мере восемнадцать жертв. И этот гад, Олег, конечно, очень опасен с его профессиональной подготовкой военного спецназа.