Неожиданно дьяк Власьев увидел, что у переправы через реку происходит какое-то столпотворение. Из Нарвы к реке шли под присмотром солдат русские купцы, лодочники торопливо переправляли их на русский берег.

К боярину спешил местный воевода князь Буйносов-Ростовский.

— Беда, боярин! Свеи всех русских купцов из Нарвы изгоняют.

— А товары?

— А что товары? Конфискованы, конечно же. Я вот думаю, свейских купцов из Ивангорода гнать, или подождать государева повеленья?

— Гони! — удивился Власьев нерешительности князя, известного как смелый воин.

— А… как же государь?

— Государь далеко! Пока его дозволения будешь ждать, война может начаться и кончиться. Гони свеев, конфисковывай их товары! Это я, дьяк Казанского дворца, тебе говорю! Понадобится, я перед государем за сей приказ отвечу.

Князь Буйносов-Ростовский тут же повеселел и заторопился отдавать приказания.

Надолго уезжавший из России с дипломатической миссией Власьев не мог понять, что происходит в русско-шведских отношениях. Неужели шведы хотят воевать с московским царством и Речью Посполитой одновременно? Но это — безумие! Герцог Карл помирился с королем Сигизмундом и решил, раз уж войско набрано, надо угрожать Руси? Но как могли помириться два таких врага, ведь двум медведям не разместиться в одной берлоге?

Пока Афанасий Иванович размышлял, стало заметно холоднее. Грузчики закончили разгрузку корабля, телеги с привезенными Афанасием Ивановичем из Любека товарами уехали в Ивангород. Матросы с немецкого корабля набирали для обратного плавания колодезную воду, несли из крепости на борт солонину, овощи, сухари. Только как они теперь смогут уплыть из Ивангорода?

Афанасий Иванович, не торопясь, оделся и пошел в крепость, точнее, в замок воеводы, находившийся внутри нее. К этому времени глава Казанского приказа уже успел проанализировать ситуацию и пришел к выводу: войны не будет. Шведы просто пугают русских людей, пытаясь добиться своего. И всё. Из этих выводов вытекало следствие — значит, есть шанс увидеть Тимофея Выходца живым.

Сам Тимофей пребывал в тот момент в плохом настроении. Ведь до того, как он поплыл на корабле по реке Нарове, путешествие проходило замечательно. Впервые в жизни он побывал в далеком Любеке. В магистрате вместе с Афанасием Ивановичем Власьевым вел переговоры. Русские послы старались улучшить отношения Руси с крупнейшим ганзейским городом, после резкого шага, сделанного Москвой прошлой осенью. Тогда в угоду конфликтовавшим с Любеком шведам русские перестали пускать к себе купцов из Любека. В Москве отменили запрет лишь зимой, когда шведы договорились обо всем с крупнейшим ганзейским городом и урегулировали свой конфликт с ним.

В любекском магистрате Тимофей Выходец держался весело, шутил, удивив ратманов своей жизнерадостностью. На вопрос, почему купцам из Любека осенью запретили посещать Русь, удивленно спросил в ответ:

— Да, кто же зимой на Русь ездит?! У нас зимой холодно, птицы на лету замерзают. А вдруг какой купец замерзнет и помрет? Магистрату Любека это бы не понравилось.

Произнеся это добродушным тоном, Выходец вдруг грозно задал контрвопрос:

— А почему еще более ста лет назад ганзейским купцам запрещали на Руси играть в шашки?

Любекцы растерялись, они просто не слышали о таком запрете. Поинтересовались:

— Что ты за глупости говоришь?!

— А разве Рига не ганзейский город? А там этот запрет был.

Еще больше растерялись почтенные ратманы. Спросили удивленно:

— Да почему?!

— Вот и я вас спрашиваю, почему? Отчего в Любеке даже в шахматы играть можно, а на Руси рижскому торговцу запретили в шашки играть?

Лукавил Выходец. Знал в чем дело. Ведь еще его прадед выиграл у нарушившего запрет рижского торговца пять бочек сельди. С чего и пошло богатство купцов Выходцев. Нет, нельзя немцам на Руси в шашки играть, без штанов останутся! Уж слишком любили русские сию игру.

В общем, так ошарашил Выходец немцев, что в результате, нашли компромисс, отменив все запреты: купцам из Любека разрешалось и на Русь ездить, и в шашки там играть. Все остались довольны. Даже многоопытный Афанасий Иванович Власьев поразился, как ловко купец Выходец решил проблему.

Потом Тимофей помогал Власьеву покупать товар для царя. С трудом уговорил купить несколько бочек селедки:

— Да пойми, боярин, приелись уже на Руси все эти карпы, осетры, белуги да икра! Новенького чего-то ведь всегда хочется. А селедочка — она вкусная.

С последним утверждением Власьев не мог не согласиться.

Когда дипломат отбыл на Русь, Тимофей быстро закупил для себя металлические товары: оловянные блюда, замки чугунные, рукомойники медные, проволоку железную. Удивлялся дешевизне товара, думал как продаст всё в Пскове. И вот на тебе! На реке Нарове задержали его шведские корабли. Напрасно доказывал Тимофей, что невиновен, собирался в Нарве пошлину платить честно, деньги показывал. Деньги тут же конфисковали, а самого Тимофея шведские моряки ободрили:

— Мы тебя вешать не будем. Только в темницу посадим и живи там.

— А за что в темницу?!

— Чтобы другим неповадно было за море плавать. Вы, русские, не должны это делать.

Вели себя шведы вежливо. Улыбались. Объяснили, что ни кораблю, ни команде, ничего плохого не сделают. Ведь любекские моряки ни в чем не виноваты. Их просто отошлют на их же судне домой и даже позволят оставить у себя деньги, которые Тимофей Выходец заплатил им за фрахт. А вот его товары конфискуют и самого посадят в тюрьму. Это сказали уже не в шутку. К тому же, хоть и вежливы были скандинавы, но Тимофей не сомневался: что бы ни происходило дальше, тех денег, что шведы отобрали у него, он уже никогда не увидит.

На берегу Тимофея встретил высокий мужчина в шляпе и с плюмажем. Поинтересовался, кто таков. Тимофей угрюмо молчал.

— Испанский сапог на ногу наденем, сразу скажешь даже то, сколько раз жене изменял! А также с кем и в каких позах.

— У меня нет жены, сказал пленник, — и очень странно задышал.

— А как палач тебя станет каленым железом пытать, — продолжил дворянин, — признаешься, что ты не только купец, но и русский шпион.

Солдаты захохотали. Очень уж нелепой им показалась мысль, что этот купчишка, которому от страха дышать стало трудно, чей-то шпион.

«Так, дыхание в порядке», — зафиксировал Тимофей. Про себя он уже решил — в крепость идти нельзя. Там узнают купца Тимотеуса, даже, если спасется, навеки он не сможет въезжать в Нарву, в Таллин. Бежать необходимо сейчас.

«Бежать необходимо сейчас. — подумал Арманд Скров, глядя на происходящее из окна своего дома. — Немедленно. Жену и детей придется бросить на погибель».

Увы, ничем помочь им глава семьи не мог. Самому бы вскочить на лошадь, ускакать из города до того момента, пока шпион Тимотеус не заговорит под пыткой. Был бы здесь Конрад Буссов, может, и сумел бы найти другой выход. Но офицер находился далеко от Нарвы. Ратман понимал, надо бежать, подальше от пыток и топора палача, но страх сковал его. Он бессильно наблюдал за происходящим.