Я вообще оказалась отличной притворщицей. Я высвободила ладонь, сказала «С Новым годом», встала и собралась уйти спать.

Деккер тоже встал.

– Ты куда? – спросила мама.

Деккер растерянно замер, будто не понял, кому мама задала этот вопрос: мне или ему.

– Я? Домой.

– Ну нет. Даже если ты считаешь себя взрослым, это не значит, что ты можешь нарушать традиции, мальчик мой. Твои родители привыкли, что в новогоднюю ночь ты остаешься под моим присмотром. А я серьезно отношусь ко взятым на себя обязательствам. Рон, принеси чистое белье, пожалуйста.

Мама разложила диван, папа застелил спальное место, а Деккер при этом лыбился так, будто ситуация на самом деле была смешной. Но, честно говоря, я испытала облегчение: где-то в темноте бродил Трой. А мне так хотелось – нет, было необходимо, – чтобы все дорогие мне люди были рядом. Было необходимо знать, что они в безопасности.

Скоро все разошлись спать. На улице поднялся жуткий ветер. Он выл в узком проходе между домами, а стены потрескивали и стонали в ответ. Вдруг, после краткого шипения, во всем доме погас свет. Отключилось отопление. Перестал гудеть холодильник. Погас циферблат электронных часов. Я оказалась в полной темноте.

Даже луна скрылась за тучами. На улице погасли фонари. Осталась только беснующаяся темнота. Мир теней. Мир пустоты. Мир, лишенный света.

И Трой.

Я закрыла глаза. Темнота в доме не мешала мне. Я двигалась по памяти. Пять шагов до двери. Дверная ручка. Движение ладонью по стене до выключателя. На всякий случай. Нет, бесполезно. Еще шаг до лестницы. Ладонь на перила. Медленно спуститься. Третья ступенька снизу скрипнула под ногами. Ветер. Скрип. Дыхание.

– Деккер…

Он не ответил, но сквозь завывание ветра на улице я слышала его размеренное дыхание. Выставив вперед вытянутые руки, я шла в полной темноте, пытаясь вспомнить расстояние от лестницы до дивана. Я врезалась бедром в спинку дивана. Деккер перестал дышать. Но и не отозвался.

Не отрывая рук от дивана, я обошла его и присела на краешек. Старые пружины послушно прогнулись. Я забралась на диван, доползла до середины и села рядом с Деккером, скрестив ноги. Он обнял меня за ноги. И мы просто остались так сидеть. Я смотрела туда, где, мне казалось, он лежит, хотя ничего не видела. Думала, что сказать, что сделать. Думала слишком долго. Поэтому промолчала.

Дом начал остывать. Тепло уходило сквозь щель под входной дверью, через тонкие стекла окон, отопление не работало, и холод поглощал дом. Ничего ужасного, если подумать. Просто отсутствие тепла. Но его нехватка ощущалась очень сильно. Поэтому я скользнула под покрывало и свернулась калачиком рядом с Деккером, пытаясь согреться. Мы по-прежнему молчали.

Самым большим преимуществом темноты было то, что я не знала, открыты или закрыты у него глаза, а он не мог понять, о чем я думаю, поэтому я могла и дальше притворяться, что он не знает о моем присутствии, а он мог и дальше думать, что я просто напугалась темноты и спустилась в поисках компании. Моя голова лежала в ямке между его подбородком и плечом, рука – на груди, я слышала и чувствовала, как стучит его сердце.

В темноте он провел пальцами по контуру моего лица, спустился к шее. Это был рай. А меня мучали видения ада. Вот я смотрю из-под оболочки бесполезного тела, привязанного к больничной кровати, а надо мной склонился с мерзкой улыбкой Трой. Одной рукой он слушает мой пульс, а другой гладит меня по щеке. Я хочу оттолкнуть его. Но у меня нет сил. Он касается пальцами моего рта, обводит контур губ, сильно зажимает мне рот ладонью. А второй рукой зажимает нос. А я не в состоянии сопротивляться, царапаться или как-то иначе спасти себя. Я лежу, смотрю на него – и наступает темнота.

Я проснулась, хватая ртом воздух. Глубокий вдох, еще один, еще, писк микроволновки, щелчок включившегося котла, гул заработавшего холодильника. Сквозь шторы просачивается утренний свет. Крепко и спокойно спящий Деккер по-прежнему обнимает меня одной рукой.

Я выбралась из-под покрывала, пока родители не обнаружили нас в такой компрометирующей ситуации и не сделали наши отношения еще хуже, заставив говорить о них. Мы и с Деккером-то были не в состоянии обсудить их, а уж с родителями…

Выглянув из-за шторы, я увидела на углу улицы черный автомобиль Троя. Но самого его внутри не было. Хотя с такого расстояния было не разглядеть.

Но я знала точно. Знала безошибочно, где он. Потому что чувствовала его. Я его чувствовала – именно так.

Отойдя от окна, я отпустила шторы – они медленно заняли прежнее положение. Я знала, где Трой. Всегда чувствовала, когда он рядом. Знала до этого момента, знала сейчас. Но старательно гнала от себя эту мысль.

В горле собрался ком. Дрожащими руками я натянула ботинки, кое-как застегнула ярко-красную куртку, напялив ее прямо поверх фланелевой пижамы, схватила с кухонного стола сотовый и вышла на улицу. Ветер будто застыл на мгновение, пока я держала дверь, затем вырвал ее у меня из рук и с силой захлопнул – да так, что задребезжали стекла во всем доме.

Я смотрела на машину Троя, оставленную по диагонали от дома миссис Мерковиц. Может, он прячется в ее доме? Закрыла глаза, сосредоточилась. Развернулась в противоположную сторону и вышла на середину дороги. Снег здесь растаял, и ветер гнал рябь по грязной жиже. Я пошла вниз по улице, до конца квартала, к озеру.

На перекрестке остановилась. Куда идти, было ясно, оставалось только выбрать маршрут. Я достала телефон и позвонила в «911».

– Служба спасения слушает. Что у вас произошло?

Голос ответил другой, не тот, что я слышала, когда умирал Карсон. Мужчина, усталый, равнодушный. Как будто он говорил, а голова его в это время лежала на столе.

– Пожалуйста, направьте помощь к озеру Фалькон.

– Что у вас…

Я сбросила звонок и направилась к вершине холма. Сверху открывался вид на берег озера. Кто-то воткнул там самодельный знак «ОПАСНО! ТОНКИЙ ЛЕД!» – красной краской на доске. А рядом стоял мужчина – он положил ладонь в перчатке на знак и наблюдал, как над ледовым пространством всходит солнце.

– Что ты делаешь, Трой?

Он повернулся ко мне, что-то сказал, но из-за шума ветра я ничего не услышала. Поэтому я медленно спустилась на берег озера и стала с противоположной стороны знака. Руки спрятала в карманы.

– Зачем ты пришел сюда?

– Думал о тебе. Почему ты не умерла. Никак не могу понять.

– Я расскажу тебе об этом, только пойдем со мной. Пойдем назад.

– Пойдем? Ты вернулась ко мне? А я думал, ты провела эту ночь на диване со своим соседом.

Он ехидно улыбнулся. Волосы у меня на затылке зашевелились – он действительно был рядом сегодня ночью. И я не зря боялась. Но времени не оставалось.

– Идем со мной.